Стихотворения и поэмы - [89]

Шрифт
Интервал

Признаемся в любви —
                                   жизнью всей окрыленной, —
признаемся в любви
                                        и клянемся перед дорогой
мы тебе, наш народ,
                                    наш Советский Союз,
                                                                            дорогая отчизна!
Продолжается наступление наше —
                                                                с партией в ногу,
нам идти и идти —
                            к счастью,
                                                     к маяку коммунизма!..
1944–1950

144. ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ

ВСТУПЛЕНИЕ

В Осташковских высотах
                                              около Калинина,
в лесу болотном,
                                   где вода, как густой чаёк,
у Волгина-Верховья, села,
                                                        что в топи вклинено,
тонко пробивается
                                        маленький ручеек.
Копытными следами побежал за стадом,
течет десятки верст,
                                     а не на что взглянуть.
Каждый пень, коряга, камешек —
                                                                   преграда:
заставляют ручеек
                                  изменять путь.
Нелегко ему.
                         Один он.
                                       И бывает грустно.
Нелегко ему дорогу отыскать себе,
без друзей пока еще,
                                   без людей,
                                                    без русла.
Но течет,
растет
и крепнет:
                  он готов к борьбе!
Он уже журчит тихонько,
он зовется Волгой,
смело пробирается среди известняка,
и знает он,
                  что суждено ему
                                                  дорогой долгой
шуметь,
                 и славиться,
                                       и побеждать века…
Всё начинается с того:
с мечты, с желанья, с жажды.
С истока робкого
                               все реки потекли.
И есть источники свои
                                              мечты народа каждой.
И этой вот мечты о красоте земли.
Благословен исток,
                                     что стал теченьем века,
тот ручеек,
                    что вышел из народного ключа,
стал делом партии родной,
                                        свободой человека,
народным счастьем,
                                     жизнью,
                                                          наследством Ильича.
Все мысли о тебе,
                              грядущий день недальний,
своей поэмы этой первую строку
я шлю к тому истоку,
                              на первое свиданье
к мечте людской,
                                к началу,
                                               к Волге-ручейку.
Оттуда дотеки,
                          доплесни,
                                              добрызни
через плотины ГЭС,
                                     через каналов сеть,
до светлых дел людей,
                                       до дней
                                                  при коммунизме,
из капли
                    стань волной,
                                           чтоб это счастье петь.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

НАЧАЛО ТРЕВОГИ

1. РАЗГОВОР С ВЕТРОМ
Пахнул в лицо,
                        волной холодной встретил
и сразу выдул крупную слезу.
А там
            уже забылся этот ветер,
забылся мною ветер там,
                                              внизу.
Над университетом
                                    в шаткой сини
меня с боков обходят облака,
гляжу —
               и улетаю вместе с ними.
Куда?
          Еще неведомо пока.
Хотя б черновики путей,
                                        наброски
дорог и троп,
как бы летать я мог!
Чтоб видеть всё,
                            как дым от папироски,
рукой сдвигаю облачный дымок.
Я на таком ветру
                               себя не помню.
Ну что же, рви,
                            пронизывай насквозь!
Ты, вижу, рад тому,
                                     что нелегко мне?
Ты недоволен тем,
                                        как мне жилось?
Мы старые друзья с тобою,
                                                ветер!
Я тот же,
                    ошибаешься во мне.
Чего же ты досадного заметил,
поймав меня на этой крутизне?
Что ты смеешься, ветер?
                                                  Непонятно.
Нас помнят вместе трудные края…
Что?..
               Я не слышу. Что?..
                                               Тебе приятна
большая обтекаемость моя?
Что за острота, ветер,
                                       брось ты это,
а то возьму и снегом залеплю!
Машина?
                 Где?
                            Внизу?
                                            Какого цвета?
А… да, моя,
                      я технику люблю.
Перемени же тему, ветер, что ты!
Кто — я?
                 Боюсь вот этой высоты?
А помнишь злые финские высоты?
На Одере меня не помнишь ты?
Дрожу от высоты?
                               Во мне есть сила!
Вершина смерти страхом не трясла,
а эту высоту
                      ведь жизнь воздвигла…
Не от нее?

Рекомендуем почитать
Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)