Стихотворения и поэмы - [118]

Шрифт
Интервал

со всеми, кто с тобой, в одном ряду,
пойдем опять теперь от боя к бою.
Что?
            Понимаю, ветер.
                                          Я иду!
10. ЕГО ЛЮБОВЬ
Россия-мать
                    ждала его,
                                           искала,
в ладонях Волгу —
                                 пить —
                                                ему несла,
у Каспия
                   немного расплескала,
степям в пути
                          напиться подала.
А сын ее
               уже в полет стремится.
Припал он к Волге,
                                    пил ее.
                                                     Она
в его глаза сыновние глядится,
до глубины
                      сама ему видна.
Он видел солнце здесь,
                                             в летящей глади,
большие облака у самых глаз,
и, может быть, тогда
                                        в глубоком взгляде
зажглись лучи,
                       счастливые для нас.
На будущее
                     шаг равняя каждый,
он вышел,
                   путь прокладывая свой.
И навсегда
                    прижалась к сердцу жажда
той волжской полосы береговой.
Он голод ненавидел всей душою
и не любил бессилие и тьму.
Людское счастье —
                                 самое большое! —
с рожденья было дорого ему.
Свободный,
                       неподвластен был он плену
тюрьмы и ссылки,
                               звал и звал к борьбе
и ссыльную подругу Волги —
                                                    Лену —
так полюбил,
                        что имя взял себе.
Любил он реки родины любимой,
от Волги
                 шел к Москве
                                             дружил с Невой
и мыслью разглядел
                                         сквозь сумрак дымный
бушующий
                   Октябрь
                                     огневой.
Мать-родина,
                          как ты помолодела!
Живем в труде,
                            счастливые судьбой,
тем,
            что живое ленинское дело —
его любовь —
                           ведет нас за собой.
И партия
                    и он
                             предельно схожи,
характером близки,
                                  как сын и мать,
тем,
           что ему и ей
                                      всего дороже, —
умением
                 народ свой понимать.
Он был великой мыслью озабочен
о лучшей жизни.
                           Он любил людей.
Сдружил в боях
                           крестьянина с рабочим,
сказал земле родимой:
                                        молодей!
И, с будущим связав себя навеки,
хотел,
                 чтоб над землею рассвело.
Еще тогда
                    он спрашивал все реки,
к себе созвав их планом ГОЭЛРО.
Он реки так любил,
                               он так любил их!
В его душе
                     цвела земли краса —
могучий,
                рослый хлеб
                                    просторов милых,
луга и горы,
                  степи и леса.
Любил,
              преобразуя жизнь отчизны,
любил
           на все века,
                                на все года.
Для этой вот любви —
                                     во имя жизни —
не умер он,
                    рожденный навсегда.
Страна родная,
                       жизнь ему дала ты,
а смерть
               своим бессмертьем отвела.
Он человек —
                        без той,
                                      последней,
                                                             даты.
Живет его любовь! —
                                твои дела!
11. ПРЕДВЕСЕННЯЯ
                  Весна посылает вести
                  радостно, ясно, ново.
                  Проснулось на новом месте
                  родное село Быково.
                  Полно голосами бодрыми,
                  смеется оно спросонок;
                  стучатся девчата ведрами
                  у водопроводных колонок.
                  «Доброе утро» громкое
                  грохнуло в радиорупоре так,
                  что под самой кромкою
                  сразу сосульки хрупнули.
                  Так громыхнуло чудище,
                  спугнув воробья вихрастого, —
                  залетный снежок кочующий
                  выдуло вдруг из раструба.
Вчера я приехал в сумерках,
                                                 сегодня поднялся засветло.
Что-то тебя, село мое,
                                          долгое время застило.
Я помнил тебя, село мое,
                                               с бурьянами по обочинам,
сгорбленным над полоскою,
                                                   засухой озабоченным.
С детства уехал любящий
                                            и понимавший, сызмала
боль твою неотступную
                                         сердце сыновье вызнало.
Хлеб твой беря по карточкам,
                                                    знал я всегда, чьи крохи те.
Не слышалось ты, село мое,
                                                   в строительном нашем грохоте.
Твои хлеборобы скромные
                                                   мужественными, честными

Рекомендуем почитать
Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)