Стихотворения и поэмы - [119]

Шрифт
Интервал

на сборные пункты Родины
                                                      явились с твоими песнями.
                  Сдали Шурочку в солдаты
                  и услали на войну.
                  Не успели срисоваться
                  с ним на карточку одну.
                  Восемь сосен. Восемь сосен,
                  а девятая-то — ель.
                  Посмотреть бы на Шурочку:
                  пристала ли шинель?..
Отцы твои, и мужья твои, и женихи твои — пахари,
в разведку ходили, смелые,
                                                  из длинных орудий бахали.
Ты, жалостливое, работая,
                                              слезой умывалось горькою,
с бойцом Сталинградской битвы
                                                      делилось заветной коркою.
Спасибо тебе!
С победою!
Шли годы.
                  Опять, село мое,
не виделось ты на праздниках,
                                                       завьюженное соломою.
В сорок шестом мы виделись.
                                                  Тогда я ослеп от радости,
я славил лиманы синие
и не заметил тяжести.
В пятидесятом виделись.
                                              Тогда разглядел я многое;
ты стало тогда, село мое,
большою моей тревогою.
Тогда я и слышал тяжкое,
                                           что вспоминать не хочется:
«Маруська-то в люди вышла ведь —
                                                          в городе, домработница!»
Ты отсылало детей своих:
«Пусть город вам будет школою,
учитесь!
Не возвращайтесь на землю мою тяжелую!»
Читало в газетах с гордостью:
                                                    зданья растут высотные —
и тихо плело из тальника
                                           худые загоны скотные…
Стройки гудели дальние,
                                           великие шли события,
а ты
        всё годами старилось,
временем позабытое.
Но росли сыновья твои,
двигались поколения.
Перечитали Ленина,—
                                     он против того забвения…
Год от года вставало ты,
                                            выпрямилось с улыбкою.
Да разве же ты не справишься,
                                                       с нашей природой зыбкою?!
Пусть суховей не прячется,
                                              поля наши устрашая,—
в наших планах указана
                                            устойчивость урожая.
Будут тебе неведомы
                                    недород и бескормица.
Надоела пословица:
                                «Год
                                 на год
                                 не приходится!»
С новосельем великим
                                          поздравляю, товарищи!
Да здравствует
                               день сегодняшний,
грядущее отворяющий!
                  Весна посылает вести
                  радостно, ясно, ново.
                  Мы снова с тобою вместе,
                  родное село Быково!
                  Морозы уходят с полночи,
                  с утра уже солнце нежится,
                  и на крылечке солнечном
                  проклюнулась лужа-снежница.
                  Кружится голубь лихо,
                  роспись крылом вычерчивая.
                  Взъерошена воробьиха:
                  к весне она недоверчивая.
                  Календари листаются.
                  Ходил я от дома к дому:
                  «Как видится? Как мечтается?» —
                  от сердца летел к другому.
                  Сердца, никуда не денетесь.
                  Не знаю ни сна, ни лени я.
                  Так проводил я перепись
                  весеннего настроения.
                  Ходил по земле и спрашивал,
                  как трудится и как любится.
                  День коммунизма нашего
                  видится,
                  близится,
                  сбудется!
* * *
Так
вращайся,
                мужай
                             и цвети для людей
под боком у солнца,
                               в разливе весеннего света,
не старей никогда,
                               обновляйся
                                                          и молодей,
земля дорогая —
                          совсем молодая планета!
Что может быть выше,
                                         счастливей,
                                                              новей,
чем жить
                   в полный рост,
                                        в полный свет
                                                         в полный голос
и что-то оставить земле
                                               для ее сыновей —
дерево,
              борозду,
                             молот,
                                            мелодию,
                                                                   колос.
Сколько хочешь земли,
сколько хочешь земли для труда.
Сколько хочешь воды.
                                      Не окинешь высокого неба!
Сколько хочешь живи!
Хватит всем поколеньям всегда
свободного воздуха,
                                   освобожденного риса
                                                                           и хлеба.

Рекомендуем почитать
Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)