Стихотворения и поэмы - [64]

И в доме задрожит стекло.

А туча грозно наседает,

Вся в лентах молний золотых…

А ночь… а ночь еще не знает,

Что грянет буря через миг!

17 июня 1910 г.

Памяти Л. Н. Толстого Перевод Б. Иринина

^{55}

Ты сошел с дороги жизни,

  Свет погас твой чудный.

Что сказать и как поверить

  В сон твой непробудный?

Ты сошел с дороги жизни,

  И мрачнее стало

Царство ночи, что над нами

  Крылья распластало,

Царство зла, — все, с чем ты бился

  В гневе благородном!

Ты сошел с дороги жизни

  Славным и свободным.

Ты сошел с дороги жизни,

  Но всегда душою

С нами будешь, чтобы честных

  Звать на битву с тьмою.

11 ноября 1910 г.

В суде Перевод С. Городецкого

Янке приговор читает

Член окружного суда:

«Суд законным полагает

За проступок, что Дуда

Совершил по доброй воле,

В твердой памяти, в уме,

За покражу хлеба в поле —

Год держать его в тюрьме.

А когда тюрьму отбудешь, —

Добавляет член суда,

Чтоб кольнуть его больнее, —

Помни, прав иметь не будешь,

Даже сотским не посмеешь

Избираться никогда!»

Поклонившись, осторожно

Янка хочет разузнать:

«А нельзя ли, пан вельможный,

Те права и с сына снять?»

1910

«Верные друзья» Перевод М. Исаковского

Был одинок я. Братья, сестры,

Друзья забыли обо мне.

И боль была смертельно острой

В моей душе на самом дне.

И в этот горький час утраты,

Когда поник я головой,

Со мной один был провожатый,

Со мною был городовой.

Да в стороне, играя усом,

Помощник пристава следил

(Что Никодим за Иисусом^{56}!),

Как «нижний чин» меня тащил.

Приволокли, в острог впихнули,

В сырую яму, к черту в пасть!

И тяжело они вздохнули,

Как будто горя взяли часть.

На этом я расстался с ними,

И мне подумалось тогда:

«Пускай вас водят так слепыми,

Как вы вели меня сюда!»

1910

Перед отправкой Перевод П. Семынина

Их надолго осудили,

  Тяжко покарали,

Обездоленных, несчастных

  В камеры загнали.

Где их детушки, где семьи?

  Нынче из острога

И старухам и молодкам

  В каторгу дорога.

И не знают горемыки,

  На какой край света,

И куда загонит доля,

  Где пройдут их лета.

И не знают, что их встретит

  На пути кандальном,

Сколько им бродить под стражей

  По этапам дальним.

На челе их знаки скорби

  Горе написало, —

Жизнь поругана, разбита,

  Ни за грош пропала!

А в глазах тоска немая

  Навсегда скипелась;

Горем тяжким, горем горьким

  Сердце изболелось.

Все растоптано, распято,

  Жизнь — как ночь глухая,

И над будущей судьбою

  Тоже тьма без края.

И, как сон, житье былое

  В мыслях пронесется,

И от тех видений сердце

  Больно всколыхнется.

Встанет в памяти деревня,

  Хатки дорогие,

Тропки все, где пробежали

  Годы молодые.

Вспомнят родственников кровных —

  Близких и далеких.

Ну, а их помянут дома —

  Бедных, одиноких?

Вдруг в толпе примолкшей кто-то

  Грустно запевает,

Песня тихими слезами

  Душу наполняет.

«Я умру, — тоскует голос, —

  Труп мой не обмоют,

И далече на чужбине

  Кое-как зароют.

И не будут знать родные,

  Где моя могила…»

Льется песня, плачет сердце

  О сторонке милой.

Сколько их, сиротских песен,

  Слышно на дорогах,

Сколько силы, сколько жизней

  Губится в острогах!

1910

В школу Перевод В. Азарова

Чинит сыну свитку

На скамейке матка:

Завтра утром в школу

Побежит Игнатка!

Ярко пень смолистый

На шестке пылает.

На колодке батька

Лапти доплетает.

Он дровец подбросил —

Огонек на диво!

За его работой

Сын следит пытливо.

Светлая головка

Мыслями объята,

И от этих думок

Блеск в глазах Игната.

Ну, Игнат, гляди, брат,

Не балуй, учися.

Хватит жить без дела —

За букварь возьмися.

Будь, сынок, прилежным,

Подрастай скорее.

Будешь ты читать нам, —

Мы ведь не умеем.

Что мы в мире значим,

Кто мы в мире этом?

Ведь темны мы сами

И не видим света.

Слушай, что учитель

Говорить там будет

Про науку в книге

И о темных людях.

А прилежным будешь,

Мой сынок, наследник,

Я продам коровку

И кожух последний,

Чтоб ты шел в науку,

Только б не ленился,

Чтобы ты к ученью

Всей душой стремился.

На игру пустую

Ты махни рукою,

Чтобы мы гордились

С матерью тобою».

На наказ отцовский

Отвечал Игнатка:

«Буду так учиться,

Как велишь ты, батька!»

А как спать улегся,

Мысли поневоле

В грезах говорили

Мальчику о школе.

1910

Перед судом Перевод М. Исаковского

Не в солдаты провожает

  Мать родного сына,

Не на заработки к пану —

  Едет в суд детина.

Знает мать, что там не шутят, —

  Судьи судят строго,

Хоть сынок ее не грабил

  По глухим дорогам.

Не убил, не обесславил —

  Нет, помилуй боже!

Он сказал, — но что же в этом? —

  Что так жить негоже.

Жить и гнуться пред богатым,

  Ползать червяками,

Что достаточно терпели

  Долгими веками.

Что давно пора за разум

  Бедным людям взяться,

Что порядков справедливых

  Нужно добиваться.

И чтоб справиться с неправдой

  Да с бедою, нужно

Всем подняться неимущим

  На богатых дружно.

Конь запряжен. Все готово.

  Смутная дорога.

От нее седой старухе

  Лишь одна тревога.

Закипают в сердце слезы:

  «Что же, что же будет?»

В уголок зашла и плачет,

  Чтоб не знали люди

Ни печали материнской,

  Ни кручины лютой.

«С богом, милый! Пусть пошлет он

  Добрую минуту».

Конь пошел, и заскрипели

  Сани полозками.

Посмотрел назад бедняга

  Грустными глазами —

У двора стоит старуха,

  Головой кивнула

И непрошеные слезы

  Рукавом смахнула.

Вот и поле. Конь — рысцою.

  Ветер поддувает.

Оглянулся парень — хата

  В далях пропадает.

И слезу смахнул скорее

  Горькую украдкой:

Ох, не скоро ведь увидит