Стихотворения и поэмы - [62]

Я не знаю, я не знаю,

  Чем так приковали

Взор и сердце в этом крае

  Образы печали!

1909

Тюремная камера Перевод П. Семынина

Тесно в камере убогой,

Нары, тьма — руками шарь!..

Свет закрыт решеткой строгой;

Над дверями — «календарь»^{52}.

Разлинован четко, чинно,

Да «буфет» из трех досок^{53};

Все промозгло, паутиной

Заткан каждый уголок.

Два оконца, две решетки,

Два ведерка для воды,

Столик узкий и короткий,

Сенников гнилых ряды.

Сверху сыплется известка,

Сырость, грязь — куда ни глянь,

В ржавых стенах, в старых досках

Клоп и всяческая дрянь.

Пахнет потом человечьим,

Тяжкий, спертый кислый дух.

По утрам дышать тут нечем,

Просто вешай хоть обух.

1909

Письмо из острога Перевод М. Исаковского

«Напиши, дружок, будь ласков,

  Письмецо до хаты!

Сына, пишет мне Параска,

  Приняли в солдаты».

«Охо-хо!» — Прокоп вздыхает,

  Думая о сыне,

А в руке письмо сжимает

  И конвертик синий.

Просит-молит грамотея,

  Шапку снял уныло.

Сам писать он не умеет,

  Где учиться было?

На мякине вырастал он,

  С горем да с бедою.

«Сладость» жизни познавал он

  Собственной спиною.

А теперь, гляди, попался

  В список арестантский:

Донесли, что собирался

  Подпалить лес панский.

«Что ж тебе писать, кручина?»

  «А пиши-ка с богом,

Что поклон жене и сыну

  Шлю я из острога.

Напиши: родные, вас я

  Здесь не забываю.

Каждый божий день и час я

  Дом свой вспоминаю.

Женка моя дорогая,

  Не обидь Ивана,

Попроси, коль не хватает,

  Денег у Степана.

Пусть сосед не поскупится —

  Отдадим, отплатим,

Парню надо нарядиться,

  Не идти ж в заплатах.

Приодень его в дорогу

  И обуй, как люди,

Денег дай хотя немного —

  Веселее будет.

Подкорми свинью, Параска,

  Если корму хватит.

Ветчина своя на пасху

  Будет очень кстати.

Если ж дома недохватки,

  Если корму мало,

Заколи и с полдесятка

  Фунтов вышли сала.

Сын мой! Снастью рыболовной

  Нечего бросаться —

Пригодится… вентерь новый

  Почини-ка, братец.

И еще прошу, сыночек,

  Лодку спрячь в сарае:

Ветер пусть ее не точит,

  Дождь не поливает.

Все, что можно, сохраните,

  Будет срок — вернусь я.

Старый нерет отнесите

  Михасю с Габрусем.

Книги, кроме Часослова,

  Все отдайте Гришке,

Пусть читает на здоровье,

  Он ведь любит книжки!

Сын родимый! Попрощаться

  Загляни ко мне ты, —

Не увижусь, может статься,

  Не узнаю, где ты.

Не горюйте, не грустите —

  День настанет новый.

Что ж поделать? Потерпите…

  Будьте все здоровы!»

1909

Первое знакомство Перевод М. Исаковского

Помню, помню эту ночку,

Не забуду этот час,

Пел соловушка в садочке,

О любви слагал рассказ.

Выплыл месяц, круглый, полный,

Подрумяненный, как блин.

Полумрак бродил безмолвный,

И пьянил меня жасмин.

Ты нежданно появилась^{54},

В дом, суровая, вошла.

До рассвета провозилась,

Ночь со мною провела.

Приказала первым делом,

Чтобы руки поднял я,

Строгим взглядом осмотрела

Все карманы у меня.

Ты сенник мой потрошила —

Как противиться я мог!

Ты бумаги ворошила

И бросала за порог.

На лице твоем суровом

Я читал и злость и месть.

Ты, сказав мне два-три слова,

Вдруг спросила: «Паспорт есть?»

Набрала моих ты книжек

И в портфель, и в свой подол,

А чтоб знать меня поближе,

Написала протокол.

1909

«Даром сохну я в остроге…» Перевод А. Кленова

Даром сохну я в остроге,

  Даром трачу силы.

Рвется дух мой на свободу

  Из сырой могилы.

Жаль мне хатки кособокой

  С выцветшей стрехою,

Что над Неманом склонилась

  Горькой сиротою.

Жаль овсов, побитых градом

  На заречном поле,

Дуба старого, седого,

  Росшего на воле.

Жаль боров и рощ тенистых,

  Луга заливного,

Где под ветром ходят волны

  Моря травяного.

Жаль мне родников холодных

  В берегах песчаных,

Что звенят, как колокольцы,

  У седых курганов.

Жаль полоски запустелой,

  Где горюет пахарь,

Где зимой студеной вьюга

  Ткет и ткет, как пряха.

Это — образы простые

  Беларуси милой…

Край ты наш! Ты сердцу дорог,

  Бедный край, унылый.

Эх, не век же здесь томиться,

  Доживу до воли

И услышу в крае отчем

  Песни лучшей доли.

1909

У порога Перевод С. Родова

Пред железными дверями

  Темного острога

Ждет крестьянка, хочет видеть

  Сына дорогого.

Ох, сынок! Сидит, соколик,

  За стеной высокой,

В злой беде, в терзаньях долгих

  И в нужде глубокой.

Поглядеть хотя б немного

  На него охота…

К сыну рвется мать, и тяжко

  Грудь томит забота.

И стоит и ожидает —

  Час длиннее года.

Злые люди, их не тронет

  Матери невзгода.

Сыро. Пронял ветер-сивер

  До костей все тело,

И к дверям тюрьмы подходит

  Старая несмело.

Мокрый узел обвернула

  Ветхою тряпицей

И иззябшею рукою

  Робко в дверь стучится.

Загремел ключом тюремщик,

  Выглянул в оконце.

«Что тебе?» — спросил сердито.

  «Ой, мое ты солнце,

Повидать нельзя ль сыночка?

  Я с даля, соколик…»

«Опоздала ты, старуха,

  Приходи во вторник.

А теперь домой ступай-ка

  И — бывай здорова!»

И оконце загремело

  Злобно и сурово.

Боже! Сколько простояла,

  Времени убила,

Сколько денег на дорогу

  Даром загубила.

Как ей быть? Кто растолкует?

  Кто помочь ей в силе?

И к кому пойти с поклоном,

  Чтоб к сынку пустили?

Жалость к сердцу подступила,

  Охает бедняжка.

Сын в тюрьме уж третье лето,

  Сын страдает тяжко.

Забастовку сын устроил

  На дворе у пана,

И за то враги в темницу

  Отвели Степана.

Постояв, опять стучаться

  В двери начинает:

У начальства найти правду

  Старая мечтает.

Вот начальник сам подходит

  К воротам железным.