Стихотворения и поэмы - [65]

  Он родную хатку!

1910

В зимний вечер Перевод М. Исаковского

Скоро вьюги на раздолье

Загуляют, зашумят,

Белой пылью задымят

И застелют луг и поле,

Чтобы в холоде-неволе

Всходы яркие примять.

Ночь свои распустит косы,

Разметает над землей,

Сядет панной-госпожой,

А мороз беловолосый

Проведет по ним прочесы,

Сам в одежде ледяной.

И взметнется гомон дикий,

Загудят кусты, леса

На все тоны-голоса.

И начнется бал великий —

Завыванье, грохот, крики

Полетят под небеса.

Ты же сядешь, мать родная,

Будешь тихо кросна ткать,

Будешь сына вспоминать,

Что в тюрьме сидит, страдая,

Что ходил, не отступая,

Волю вольную искать.

За окошком, за стеною

Будет злобно ветер петь,

Будет белый снег лететь,

И, окутано тоскою,

Словно эта полночь мглою,

Сердце будет плакать, млеть.

1910

Куда денешься? Перевод М. Исаковского

Черт не так уж страшен,

Как его малюют.

Пусть порою люди

Злятся, негодуют, —

От собак от злобных

Палка есть отбиться,

От стражников-гадов

Можно откупиться!

От мундиров синих

Можно дать и драла,

И твоя свобода

Не совсем пропала;

И с людьми лихими

Можно столковаться,

И от кредиторов

Способ есть скрываться;

Ноги есть — и можно

Там и тут носиться, —

От себя же только

Никуда не скрыться!

1910

На перепутье («На большой дороге…») Перевод В. Цвелева

На большой дороге,

Где стоит камора^{57},

Я на свет родился

Под глухой шум бора,

Позднею порою,

Осенью гнилою.

По дороге торной

Днями и ночами

Люд спешит рабочий,

Пеший и с возами,

Словно кто их гонит,

Вся дорога стонет.

В разные сторонки

Мимо той сторожки

Серой паутиной

Разбрелись дорожки,

Узкие, глухие,

Стежечки кривые.

И моя, как осень,

Доля беспросветна,

Взгляд куда ни кину —

Глухо, неприветно,

Даль-то не видна мне,

Лишь коряги, камни…

И меня людская

Буря подхватила,

В омуте глубоком

С силой закружила

И несет с собою

Тяжкою волною.

Не на путь открытый

Ставит мои ноги,

Узки мои стежки,

Заросли дороги.

Я иду, хромаю,

А куда — не знаю!

2 января 1911 г.

«Эй, скажи, что это значит…» Перевод М. Исаковского

Эй, скажи, что это значит,

Ты, кого в ярмо впрягают,

Чью свободу попирают!

Сам тоскуешь, доля плачет,

И повсюду недостача…

Сеешь в поле ты немало,

Хоть и скупо всходит нива,

Отвечай же мне правдиво:

Что тебя здесь приковало?

Иль других путей не стало,

Или мир тебе закрылся?

Иль ты слеп и глух, как прежде?

Ребра видны сквозь одежду,

А сквозь шапку чуб пробился;

Что ж, ты век терпеть решился?

Не слыхал о лучшей доле?

«Ой, пустился б я в дорогу,

Только слез ведь пролил много,

Только пота море пролил

Там, где всходят песни боли;

Только твердо верю в то я,

Что посев наш в поле диком

Гневом вырастет великим

И затопит он все злое,

Все несчастье вековое».

28 февраля 1912 г.

Будь твердым Перевод Б. Турганова

Ты не гнись, мой брат, в ненастье

  Высохшей травою, —

Выкуй собственное счастье

  Ты своей рукою.

Хоть толкуют, что с поклона

  Голову не ломит, —

Знай, с татарского полона

  Слово это ходит.

Не проси и не надейся

  Вовсе на подмогу:

Сам с судьбой-злодейкой бейся,

  Сам ищи дорогу!

Хоть помогут тебе люди

  Отыскать дороги,

А собьешься — снова будешь

  Обивать пороги.

Не ласкайся к сильным, милый,

  Лестью честь не купишь:

Будешь жить чужою силой —

  Честь свою забудешь.

А едва начнешь шататься —

  Люди отшатнутся,

Лучше вольным, брат, сломаться,

  Чем терпеть да гнуться!

1912

Будет гроза Перевод Б. Турганова

Ночь наступает, и тучи встают,

Лозы тревожно беседу ведут,

Шепчутся робко листы меж собой,

Спрятался месяца рог золотой.

Начали грозно зарницы играть,

Гром посылает могучую рать.

Тьма подступает мрачней и мрачней…

Грянь же ты, буря, да грянь посильней!

1912

Как и прежде Перевод П. Семынина

Был я малым, часто думал,

  Как нагреют спину:

«Подождите, и на вас я

  Припасу дубину!

Дайте мне войти в годочки

  Да ума набраться!»

А покуда всем, кто старше,

  Должен покоряться.

Так и рос я помаленьку,

  Отдали учиться.

А учитель был сердитый —

  Знал одно: браниться.

Хорошо, когда сходила

  Криком заваруха;

Худо то, что паи учитель

  Часто драл за ухо.

«Ну постой же! Вот избавлюсь

  От твоей опеки,

Я тебе мученья эти

  Не прощу вовеки!»

Так за партой размышлял я,

  Ухо оттирая,

И тайком кулак в кармане

  Стискивал, вздыхая.

Что ж поделать — молча терпишь,

  Отомстить мечтаешь.

Дни идут, а ты в неволю

  Больше попадаешь.

Вырос я, усы под носом

  Тенью пролегают,

А меня честят, как прежде,

  Все клюют, шпыняют.

И на сердце накипело,

  Злости полны кости.

Не стерпел я, распрямился, —

  Я вам, егомости!^{58}

Подождите ж, коли этак!

  Я ведь не кусался!

Хватит кривды! Хватит гнета!

  Взял да взбунтовался

Против власти и порядков!

  Хуже всех я, что ли?

Пусть себе на вид невзрачный,

  Да желаю воли!

Власть взъярилась не на шутку,

  Погнала в три шеи:

«Знай, мужик, почем фунт лиха

  У царя в Расее!»

Так трясли и колотили —

  В чем душа осталась!

Наконец в острог загнали! —

  Мол, опомнись малость.

Вот сижу я за решеткой,

  Тут с уменьем мают:

Из одной норы в другую

  С сенником гоняют.

Я иду, куда прикажут,

  Рассуждаю тихо:

«Ничего. Переживу я

  И такое лихо».

До сих пор за мной обида

  Знай шагает следом,

И кулак держу в кармане

  И зимой и летом.

И дают мне, как и прежде,

  В ухо, в шею, в спину.

Как тут быть? Видать, потомкам

  Передам дубину.

1913

Призыв к весне Перевод П. Семынина

Ты приди, весна желанная,

    Приди!

Песней жизни, песней воли