Стихотворения и поэмы - [109]

Шрифт
Интервал

Антось вздохнул: «Эх, черт дери!
Ах, выжига ты, вор проклятый!
На взятку, видно, все вы хваты.
Не жди добра от лиходея,
Три чирия тебе на шею!
Водили бы тебя слепого,
Как водишь за нос ты другого!»
Но как ни клял Антось пиявку,
А все же отдал рубль за справку.

XXIX. На замковой горе

Перевод П. Семынина

«Ну, что ж! — окликнул дядя Гришку. —
Пора нам сделать передышку
Да подкрепиться мало-мало,
Я захватил из дому сала,
И хлеба добрый кус со мною,—
Чего он сохнет сиротою? —
Перекусить бы не мешало,
А то уж в брюхе заурчало,
Теперь, брат, чарочку пульнуть,
Чтоб в рай при жизни заглянуть.
Друзья встают и шагом важным
Выходят на проспект отважно,
А там панов — хоть пруд пруди,
Ну, словно в праздник, — не пройти.
Откуда понабралось их,
Важнецких, прибранных таких?
И так одеты, так побриты,
Что и Раковский знаменитый —
А чтоб издох он! — просто голь
В сравненье с ними, чистый ноль,
Ну, прямо пес какой-то Лыска,
К ним подойти не смеет близко.
Боишься глянуть — пред тобою
Вдруг князь с графинею какою!
Идут с прохладцей, деликатно,
Воркуют меж собой приятно!
А то вдруг генерал шагает,—
Его вся Вильна, верно, знает.
А грудь сияет, как картина,
А что за взгляд, а что за мина!
Ну ж и панов! Не дай ты боже!
Антось едва сдержаться может, —
Пускай нечистый им приснится! —
Чтоб тем панам не поклониться.
Над дядей Верес засмеялся:
«Ты не гляди, что он прибрался,
Навесил галстук и манишку,
А вот раздень его, братишку,—
На нем рубахи нет худой,
А на цепочке — вошь с блохой.
По виду пан — осанкой, взором,
А спит, наверно, под забором.
Одним живет: где что урвать…
Их тьма — заваливай хоть гать!»
Чем больше дядя озирался,
Тем все сильнее изумлялся —
Бегут, спешат… Ну, мешанина!..
Блистают окна магазинов,
А сколько тут труда чужого,
А сколько горя в нем людского!
Какие брички и кареты!
И для кого вся роскошь эта?
Не по себе Антосю стало…
Иль роскошь ядовитым жалом:
Его нечаянно пронзила
И зависть в сердце пробудила?
Иль это бунт был против барства
И власти панской и коварства,
Что делят люд, его судьбины
На две неравных половины,—
На голытьбу и богачей:
Одним блуждать во тьме ночей
По грязным улицам, задворкам
В глухой тоске, в раздумье горьком,
Весь век бесправными, слепыми,
Во мраке лжи и в горьком дыме,
Терпеть покорно и молиться
И с этой долею мириться;
И вся надежда на спасенье
И на конец того мученья —
Настанет он когда-нибудь! —
В могиле навсегда уснуть.
А для других — тут вечный рай,
Всю жизнь танцуй себе, гуляй;
А ты — ломай свой горб, служи
И должный страх в душе держи!
«Ну, брат, и город! Вот домищи!
Так вот куда идут деньжищи:
Какие башни и костелы,
И как их только держат долы!
Смотри, смотри — и глянуть жутко
На гору ту с кирпичной будкой.
Оттуда б посмотреть на город!»
И дядя, позабыв про голод,
Уж подбивает друга Гришку
Взойти на эту гору-вышку.
Как вознеслась она высоко
И как манит, ласкает око!
А скат горы такой зеленый,
Каштаны, липы там и клены
Одним виднеются кустом,
Одним сверкающим шатром!
Проспект, костел друзья минули
И в сквер зеленый повернули.
В тени развесистых дерев
Дорожки вьются меж цветов
Такие чистые, ну, чудо!
И много тут бродило люда,
Но больше, смотришь, — молодые,
Все истомленные, худые.
Паны нарядные, девицы,
Со станом тонким, бледнолицы,
Гуляют тихо по дорожкам,
И черевички на их ножках
Скрипят, как будто припевают,
Точь-в-точь копытцами мелькают.
Глаза опущены стыдливо,
Совсем ягнятки, божье диво!
А паничи снуют стрижами,
Стреляют в тех девиц глазами
И льнут, как пчелы к сладкой гречке,
Как мотыльки к зажженной свечке.
На длинных лавках пожилые
Паны расселись, как святые.
Богато все они одеты,
Читают книги и газеты.
Антось глядит с почтеньем строгим,
И уж без страха по дороге
Идет, освоился с панами,
Постукивает сапогами!
Друзья из сквера вышли скоро,
Налево своротили — в гору.
Вдруг страж из будки вопрошает:
«Куда? Чего вас бес гоняет?»
«Мы на гору», — друзья в ответ.
«А вам известно или нет,
Что здесь бесплатно вход заказан,
И кто идет сюда, обязан
Билет купить — такой порядок».
Друзья уперлись — жаль деньжаток!
В чуприну руки запускают
И так и этак размышляют:
«За что ж платить тут, неизвестно!
А все же глянуть интересно,
Какой на все там сверху вид?»
И дядя стражу говорит:
«А за билет возьмешь ты сколько?
Один разор тут в Вильне только!»
«Всего шесть грошей. Заплатите, —
Тогда, пожалуйста, идите».
«Где наше, брат, не пропадало,
Терпи, лиха беда — начало!»
Друзья, смирясь, билеты взяли
И бодро в гору зашагали.
«Ого, гора, как печь крутая,
С того и тропка винтовая
По самой кромке кверху вьется,
Полезь-ка прямо — дух займется!»
«Ну, брат, гора, аж ноги млеют».
Друзья идут и веселеют.
Они наверх горы забрались,
Едва-едва там отдышались,
Невмочь уж шевельнуть ногами.
Зато и вид перед друзьями
Открылся славный с этой вышки!
Залюбовались дядя с Гришкой!
Огромный город, плотно сбитый,
Полдневным солнышком залитый,
Все занял, как ни глянь, кругом
Строенья жались — к дому дом,
То вдоль, то поперек — рядами,
То закрывались вдруг садами,
А то пригорком крутобоким.
Кой-где надменно, одиноко,
Стеснив лачуги, как овец,
Вельможей высился дворец.
Лачуги толпами стояли,
Как бы друг другу помогали
В несчастье горьком и в трудах,—
Казалось, их тиранил страх.
А меж громад, как между грядок,

Еще от автора Янка Купала
Бондаровна

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Павлинка

Янка Купала стоял у истоков белорусской национальной драматургии. В его первой пьесе «Павлинка» (1912) решается традиционный для драматургии мотив разоблачения шляхетской горделивости, ограниченности. Действие разворачивается кругом дочки Степана Криницкого Павлинки, деревенского учителя Якима Сороки и тщеславного шляхтича Адольфа Быковского. Павлинка и Яким — представители молодого поколения — олицетворяют лучшие черты этого поколения, его стремления к новому образу жизни.


Она и я

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трясина [Перевод с белорусского]

Повесть «Трясина» — одно из значительнейших произведений классика белорусской советской художественной литературы Якуба Коласа. С большим мастерством автор рассказывает в ней о героической борьбе белорусских партизан в годы гражданской войны против панов и иноземных захватчиков.Герой книги — трудовой народ, крестьянство и беднота Полесья, поднявшиеся с оружием в руках против своих угнетателей — местных богатеев и иностранных интервентов.Большой удачей автора является образ бесстрашного революционера — большевика Невидного.


Курган

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зимой

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Испанские поэты XX века

Испанские поэты XX века:• Хуан Рамон Хименес,• Антонио Мачадо,• Федерико Гарсиа Лорка,• Рафаэль Альберти,• Мигель Эрнандес.Перевод с испанского.Составление, вступительная статья и примечания И. Тертерян и Л. Осповата.Примечания к иллюстрациям К. Панас.* * *Настоящий том вместе с томами «Западноевропейская поэзия XХ века»; «Поэзия социалистических стран Европы»; «И. Бехер»; «Б. Брехт»; «Э. Верхарн. М. Метерлинк» образует в «Библиотеке всемирной литературы» единую антологию зарубежной европейской поэзии XX века.


Горе от ума. Пьесы

В том 79 БВЛ вошли произведения А. Грибоедова («Горе от ума»); А. Сухово-Кобылина («Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина») и А. Островского («Свои люди — сочтемся!», «Гроза», «Лес», «Снегурочка», «Бесприданница», «Таланты и поклонники»). Вступительная статья и примечания И. Медведевой. Иллюстрации Д. Бисти, А. Гончарова.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.