Стихотворения и поэмы - [32]

Долго той зари желанной

        Азия ждала,

был на бой за жизнь и счастье

         каждый вдохновлен…

В землю прежде наша слава

        втоптана была,

небылью мы были в мире

         под ярмом времен.

Руки нам вязали четки,

         шариат, Коран.

До крови нас бил нагайкой

          белый падишах.

Не смолкали стоны горя,

        кровь текла из ран,

богател эмир на жалких,

         нищенских грошах.

В каждой почке, в самой почве,

          в воздухе самом

ожидание таилось,

          что настанет день,

что рассветный, предвесенний

          гулко грянет гром,

встанет солнце и разгонит

          тягостную тень.

Ленин исстари, как солнце,

         жил в сердцах у нас —

в вопрошающем движенье

          горестных бровей…

Жил в груди отцов и братьев

          в предрассветный час,

как заря, вставал всё выше,

          ярче и живей…

Это — партия и Ленин

        словом и щитом

оградили нас от черной,

         гибельной судьбы.

Если б не великий Ленин —

         рухнул бы наш дом

и культуры нашей древней

        пали бы столбы.

От Пекина до Багдада

       через Хорасан

мы шелка везли цветные.

        Знающий следит,

как в былом — на удивленье

         европейских стран —

радужным стеклом бухарским

         торговал Мадрид.

Жив Абу Али ибн Сина

          в памяти врачей

и еще тысячелетья,

          верно, будет жить.

Беруни! Твое ученье —

           мудрости ручей!

Твой источник жизни внуков

         сможет напоить.

Вспомни росписи Хорезма,

           вспомни Самарканд.

Вспомни кладку стен узорных,

          сложенных навек, —

в них любой кирпич — как будто

            золота талант.

Здесь во всем — твой труд, твой гений,

           дух твой, человек!

Улугбек — минувшей славы

          нашей торжество —

дал нам звездные таблицы

           и пути планет.

Но невежество отсекло

          голову его…

И погас для нас надолго

          знанья чистый свет.

И когда от нас в изгнанье

        уходил Фуркат,

мы полой отерли слезы,

         молвили: «Прости!»

Правду он другим народам

          был поведать рад…

Но из плена мулл и ханов

         он не мог уйти.

Нашу мощь они пригнули,

       как лозу, к земле,

но великая на помощь

        партия пришла,

и увидели мы солнце —

        жившие во мгле…

И заря свободы нашей

         светлая взошла.

Счастлив я, что ты, родная

         партия моя,

мне торжественно вручила

        красный партбилет!

Голос Ленина я слышал —

        этим счастлив я.

Книга Ленина со мною

        как бессмертный свет.

На рассвете постучало

        счастье в нашу дверь.

Мы поднос, лепешек полный.

        поднесли гостям.

Говорили: «В братской дружбе

         жить нам век теперь!»

Обнимались, целовались,

         радуясь друзьям.

Разве наш сегодня пловом

        славен дастархан?

Это луч любви и ласки

        дом наш озарил!

Ленин проложил дорогу

         сам к сердцам дехкан,

сел за стол у нас, лепешку

       с нами преломил.

Словно солнце, на пастушьих

         старых курпачах,

как родной, сидел он с нами,

         пищу нашу ел,

пил кумыс, шутил, смеялся…

        и в его речах,

ясных, мудрых и спокойных,

       небосклон светлел.

«Ну, пора вставать!» — сказал он.

        Все мы поднялись

И пошли за ним, любимым,

       шаг за шагом вслед.

Свергли ханов и хаканов.

       И за труд взялись.

И зажгли неугасимый

        над землею свет.

Гром «Интернационала»

       старину потряс…

Ленин шел в строю рабочем,

        Ленин с нами пел.

Вот тогда, в тысячелетья —

        в жизни первый раз —

звучный голос нашей правды

         в мире прозвенел!

Мы Республикой Советов

        много лет назад

крепко стали, крепко взяли

       знамя, как зарю.

Всем, что дорого, клянусь я,

       друг, соратник, брат:

навсегда народ узбекский

         верен Октябрю!

1957

Перевод В Державина

ШКОЛЬНАЯ ВЕСНА

В небеса с утра взвиваются щеглы,

журавли летят на север тут и там,

все холмы на зелень яркую щедры,

стригунки, резвясь, гоняют по холмам.

      Вечер. Ласковое блеянье ягнят…

      Снова мир весенней радостью объят.

На цветке сидит мохнатая пчела,

муравей травинку в кучу поволок —

муравьиная бригада начала

кладовые и амбары строить впрок.

       Соль земли и кровь отцовская — в моей,

       руки тянутся к земле — спасибо ей!

Пусть участок школьный мал, но он не мал,

чтобы землю научиться понимать,

как впервые просто сердцем понимал,

что с твоих любимых губ слетело, мать.

         Пусть мы сами — стригунки еще с тобой,

         это — первое крещенье, первый бой.

Эту землю, ее щедрость, ее грусть,

и привычки, и обычаи ее

мы, как азбуку, заучим наизусть,

чтоб найти на ней заветное, свое.

        В эту пору даже стыдно отдыхать,

        время пахоты. Научимся пахать!

Мы — дехкане, поколения дехкан

за спиной у нас, за далями годов,

и отцами нам наказ великий дан:

не жалеть для дела сердца и трудов!

        Мы — садовники. Живой листок любой,

        как страницы книг, мы сбережем с тобой.

Теплый ветер веет… Вей, весенний, вей!

Как звонки ручьев искристых голоса!

И не зря взмывает, как бумажный змей,

мое сердце в голубые небеса!

           Всё посеяно в полях. Ну, солнце, жарь!

          Спит младенцем в колыбели урожай.

1957

Перевод Р. Казаковой

НАМАНГАН

У стариков и молодых, чуть речь зайдет про Наманган,

как будто сладость с языка медвяная течет.