Стихотворения и поэмы - [11]

И тут поймут, что мы к тому ж,

Являясь естеством нетленным

Из атомов, сиречь и душ,

Невосприимчивы к изменам.

Но плоть – ужели с ней разлад?

Откуда к плоти безразличье?

Тела – не мы, но наш наряд,

Мы – дух, они – его обличья.

Нам должно их благодарить —

Они движеньем, силой, страстью

Смогли друг дружке нас открыть

И сами стали нашей частью.

Как небо нам веленья шлет,

Сходя к воздушному пределу,

Так и душа к душе плывет,

Сначала приобщаясь к телу.

Как в наших жилах крови ток

Рождает жизнь, а та от века

Перстами вяжет узелок,

Дающий званье человека, —

Так душам любящих судьба

К простым способностям спуститься,

Чтоб утолилась чувств алчба —

Не то исчахнет принц в темнице.

Да будет плотский сей порыв

Вам, слабым людям, в поученье

В душе любовь – иероглиф,

А в теле – книга для прочтенья.

Внимая монологу двух,

И вы, влюбленные, поймете,

Как мало предается дух,

Когда мы предаемся плоти.

ПРИМАНКА

О, стань возлюбленной моей —

И поспешим с тобой скорей

На золотистый бережок —

Ловить удачу на крючок.

Под взорами твоих очей

До дна прогреется ручей,

И томный приплывет карась,

К тебе на удочку просясь.

Купаться вздумаешь, смотри:

Тебя облепят пескари,

Любой, кто разуметь горазд,

За миг с тобою жизнь отдаст.

А если застыдишься ты,

Что солнце смотрит с высоты,

Тогда затми светило дня —

Ты ярче солнца для меня.

Пускай другие рыбаки

Часами мерзнут у реки,

Ловушки ставят, ладят сеть,

Чтоб глупой рыбкой овладеть.

Пускай спускают мотыля,

Чтоб обморочить голавля,

Иль щуку, взбаламутив пруд,

Из-под коряги волокут.

Все это – суета сует,

Сильней тебя приманки нет.

Признаться, я и сам, увы! —

Нисколько не умней плотвы.

РАСТУЩАЯ ЛЮБОВЬ

Любовь, я мыслил прежде, неподвластна

Законам естества;

А ныне вижу ясно:

Она растет и дышит, как трава.

Всю зиму клялся я, что невозможно

Любить сильней, – и, вижу, клялся ложно.

Но если этот эликсир, любовь,

Врачующий страданием страданье,

Не квинтэссенция, – но сочетанье

Всех зелий, горячащих мозг и кровь,

И он пропитан солнца ярким светом —

Любовь не может быть таким предметом

Абстрактным, как внушает нам Поэт —

Тот, у которого, по всем приметам,

Другой подруги, кроме Музы, нет.

Любовь – то созерцанье, то желанье;

Весна – ее Зенит,

Исток ее сиянья:

Так Солнце Весперу лучи дарит,

Так сок струится к почкам животворней,

Когда очнутся под землею корни.

Растет любовь, и множатся мечты.

Кругами расходясь от середины,

Как сферы Птолемеевы, едины.

Поскольку центр у них единый – ты!

Как новые налоги объявляют

Для нужд войны, а после забывают

Их отменить, – так новая весна

К любви неотвратимо добавляет

То, что зима убавить не вольна.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Остерегись любить меня теперь:

Опасен этот поворот, поверь;

Участье позднее не возместит

Растраченные мною кровь и пыл,

Мне эта радость будет выше сил,

Она не возрожденье – смерть сулит.

Итак, чтобы любовью не сгубить,

Любя, остерегись меня любить.

Остерегись и ненависти злой,

Победу торжествуя надо мной:

Мне ненависти этой не снести;

Свое завоевание храня,

Ты не должна уничтожать меня,

Чтобы себе ущерб не нанести.

Итак, коль ненавидим я тобой,

Остерегись и ненависти злой.

Но вместе – и люби, и ненавидь,

Так можно крайность крайностью смягчить;

Люби – чтоб мне счастливым умереть,

И милосердно ненавидь, любя,

Чтоб счастья гнет я дольше мог терпеть;

Подмостками я стану для тебя.

Чтоб мог я жить и мог тебе служить,

Любовь моя, люби и ненавидь.

ГОДОВЩИНА

Все короли со всей их славой,

И шут, и лорд, и воин бравый,

И даже Солнце, что ведет отсчет

Годам, – состарились на целый год

С тех пор, как мы друг друга полюбили,

Весь мир на шаг придвинулся к могиле;

Лишь нашей страсти сносу нет,

Она не знает дряхлости примет,

Ни завтра, ни вчера – ни дней, ни лет,

Слепящ, как в первый миг, ее бессмертный свет.

Любимая, не суждено нам,

Увы, быть вместе погребенным;

Я знаю: смерть в могильной тесноте

Насытит мглой глаза и уши те,

Что мы питали нежными словами,

И клятвами, и жгучими слезами;

Но наши души обретут,

Встав из гробниц своих, иной приют,

Иную жизнь – блаженнее, чем тут, —

Когда тела – во прах, ввысь души отойдут.

Да, там вкусим мы лучшей доли,

Но как и все – ничуть не боле;

Лишь здесь, друг в друге, мы цари! —

властней

Всех на земле царей и королей;

Надежна эта власть и непреложна:

Друг другу преданных предать не можно,

Двойной венец весом стократ;

Ни бремя дней, ни ревность, ни разлад

Величья нашего да не смутят,

Чтоб трижды двадцать лет нам царствовать

подряд!

СОН

Любовь моя, когда б не ты,

Я бы не вздумал просыпаться:

Легко ли отрываться

Для яви от ласкающей мечты?

Но твой приход – не пробужденье

От сна, а сбывшееся сновиденье;

Так неподдельна ты, что лишь представь

Твой образ – и его увидишь въявь.

Приди ж в мои объятья, сделай милость,

И да свершится все, что не доснилось.

Не шорохом, а блеском глаз

Я был разбужен, друг мой милый;

То – Ангел светлокрылый,

Подумал я, сиянью удивясь;

Но увидав, что ты читаешь

В моей душе и мысли проницаешь

(В чем ангелы не властны) и вольна

Сойти в мой сон, где ты царишь одна,

Уразумел я: это ты – со мною,

Безумец, кто вообразит иное!

Уверясь в близости твоей,

Опять томлюсь, ища ответа:

Уходишь? ты ли это?

Любовь слаба, коль нет отваги в ней;

Она чадит, изделье праха,

От примеси Стыда, Тщеславья, Страха.

Быть может (этой я надеждой жив),