Стихотворения и поэмы - [10]

При жизни Донн пользовался огромным авторитетом среди своих современников. Введенное им в английскую поэзию остроумие (wit) стало важнейшей чертой лирики и целой группы поэтов (некоторые даже называют их школой), шедших вслед за Донном и учившихся у него. Они вошли в историю литературы под именем метафизиков. Эти поэты восприняли от Донна его религиозно-философский поиск и упорное стремление разгадать тайны бытия. Их роднили интеллектуальная рефлексия и стремление найти ответы на вечные вопросы. Хотя их индивидуальная манера могла порой сильно отличаться от манеры их учителя, в своих поисках все они, несомненно, отталкивались от поэтических открытий Донна.

Но уже к концу XVII века литературные вкусы в Англии резко поменялись, и в поэзии восторжествовала эстетика неоклассицизма. Стихи Донна не соответствовали ее нормам, и прежние восторги вскоре затихли. В эпоху Просвещения поэзия Донна больше не переиздавалась. Отношение к Донну как к поэту странному и даже «упадочному» сохранилось среди некоторых критиков вплоть до начала XX века, когда история английской литературы была решительно пересмотрена.

Однако лучшие умы Англии реабилитировали поэзию Донна задолго до этого пересмотра. «Грубая», «неправильная» манера поэта сразу же привлекла к себе романтиков. Они увидели в «бесконечном нагромождении головоломок» смелый полет фантазии Донна, а в еще недавно казавшейся холодной и вычурной игре его интеллекта – движение подлинной страсти.

Но общее признание пришло к Донну только в XX веке. Теперь его произведения были изданы вновь и стали доступны всем, кто хотел их прочесть. Влияние его манеры оказалось настолько сильным, что проявило себя в творчестве лучших поэтов эпохи – Т.С. Элиота, позднего Йейтса, У.Х. Одена и Дилана Томаса. И сейчас в начале XXI века Донн по-прежнему остается на поэтическом Олимпе рядом с Сидни, Спенсером и Милтоном, равный среди равных себе. Поэзию Донна в Англии теперь знают все образованные люди; она по-прежнему продолжает увлекать и волновать читателей.

Знакомство русского читателя с Донном состоялось относительно недавно, всего несколько десятилетий назад. За это время вышло несколько сборников его стихотворений, в том числе и академическое издание его поэзии в серии «Литературные памятники». Хочется надеяться, что данное издание поэзии Донна поможет широкому кругу наших читателей ближе познакомиться с одним из самых ярких и оригинальных поэтов в истории английской литературы.

Стихи о любви

СОНЕТ. ПОДАРОК

Пришли мне что-нибудь не в дар, а в знак

Надежды, успокой мою тревогу, —

Безделицу, какой-нибудь пустяк,

Для улья моего хоть каплю меда.

Не жду я ленты, вышитой тобой, —

Двух наших чувств в одно не свяжешь ею,

В знак верности и простоты святой

Колечко у тебя просить не смею.

Не присылай старинный свой браслет —

Кораллов крупных нить иль вереницу,

Желая показать, что им вослед

Так и должны сердца соединиться.

Я твой портрет желанный не возьму,

И даже опознав любимый почерк,

Пожалуй, не обрадуюсь письму —

Игре и блеску остроумных строчек.

Подарки – вздор и блажь, ни то ни се.

Люблю тебя. Ты веришь? Вот и все.

ОБЛАКО И АНГЕЛ

Тебя я знал и обожал

Еще до первого свиданья:

Так ангелов туманных очертанья

Сквозят порою в глубине зеркал;

Я чувствовал очарованье,

Свет видел, но лица не различал.

Тогда к Любви я обратился

С мольбой: яви незримое, – и вот

Бесплотный образ воплотился,

И верю: в нем Любовь моя живет,

Твои глаза, улыбку, рот,

Все, что я зрю несмело, —

Любовь моя, как яркий плащ, надела,

Казалось, встретились душа и тело.

Балластом грузит мореход

Ладью, чтоб тверже курс держала;

Но я дарами красоты, пожалуй,

Перегрузил Любви непрочный бот:

Ведь даже груз реснички малой

Суденышко мое перевернет!

Любовь, как видно, не вместима

Ни в пустоту, ни в косные тела;

Но если могут серафима

Облечь воздушный облик и крыла,

То и моя б любовь могла

В твою навек вместиться, —

Хотя любви мужской и женской слиться

Трудней, чем Духу с Воздухом сродниться.

ВОСТОРГ

Там, где фиалке под главу

Распухший берег лег подушкой,

У тихой речки, наяву,

Дремали мы одни друг с дружкой.

Ее рука с моей сплелась,

Весенней склеена смолою;

И, отразясь, лучи из глаз

По два свились двойной струною.

Мы были с ней едины рук

Взаимосоприкосновеньем;

И все, что виделось вокруг,

Казалось нашим продолженьем.

Как между равных армий рок

Победное колеблет знамя,

Так, плотский преступив порог,

Качались души между нами.

Пока они к согласью шли,

Камней недвижных наподобье,

Тела застыли, где легли, —

Как бессловесные надгробья.

Тот, кто любовью утончен

И проницает душ общенье, —

Когда бы как свидетель он

Стоял в удобном удаленье, —

То не одну из душ узнав,

Но голос двух соединенный,

Приял бы новый сей состав

И удалился просветленный.

Да, наш восторг не породил

Смятенья ни в душе, ни в теле:

Мы знали, здесь не страсти пыл,

Мы знали, но не разумели,

Как нас любовь клонит ко сну

И души пестрые мешает,

Соединяет две в одну

И тут же на две умножает.

Одна фиалка на пустом

Лугу дыханьем и красою

За миг заполнит все кругом

И радость преумножит вдвое.

И души так – одна с другой

При обоюдовдохновенье

Добудут, став одной душой,

От одиночества спасенье,