Стихотворения и поэмы - [15]

Для славы их отца

Природные вельможи

Носили два лица

Или двуносые подделанные рожи,

И в сказках говорят, что будто бы они

Изобрели в тот век различные награды,

Какие в наши дни

Являют маскарады.

Цена носов и харь,

Которые сначала

Без денег раздавал щедротно добрый царь,

В столице наконец без меры вздорожала,

И равная беда

Постигла города,

Затем, что все тогда,

Дая большие платы,

Старались также быть двулицы, двуносаты;

Блажен казался царь, которого народ

Любви своей к нему являл такой довод.

Но царь с царицею, когда не в людстве были,

Нередко двое выли,

Искали помощи у всех своих друзей,

Волшебников и фей,

И в горестной печали

От всех забав бежали.

Волшебник Благотвор

И Скромность, дочь его, любили царский двор;

Но их всегда была умеренна возможность:

Они давали в щит едину Осторожность.

Царя же Благотвор по дружбе наделил

Чудесной некакой водою,

От феи Мудрости взятою;

И в мире носится народною молвою,

Что царску голову он ею часто мыл.

Царице Скромность подарила

Волшебную свою печать,

И Скромность, если льзя от слухов веру брать,

Печать сию к устам царице приложила.

Такие способы, поистине сказать,

Для царства не были блистательны и громки,

Но долее могли блаженства цепь вязать,

И цепи сей конец далече шел в потомки.

Полезным действием печати и воды

Слабели видимо враждебных сил коварства,

И царь с царицею под тягостями царства

Могли тогда вкушать счастливые плоды.

У Света у царя, у Радости царицы

Плачевных повестей окончились таблицы:

У них родился сын,

По складам видимым и по приметам тайным,

Без всяких злых причин,

С порядочным лицом и с носом обычайным.

Волшебники друзья,

Приятельницы феи

К основе бытия

Прибавили затеи:

Одни ему черты

Героев подарили;

Другие красоты

Купидовы сулили;

Одни высокий ум

И мудрость обещали;

Другие наобум

Грядущих дел его историю;

Таланты, счастие и самый долгий век

Ему предвозвещали,

И громко возглашали,

Что действом их опек

Он вырастет хорош и будет человек,

И с тем родителей заране поздравляли.

Притом произвели из неких тайных числ,

Что он определен назваться Добромысл,

По имени, от век почтенному в народе;

И первый Добромысл тогда явился в роде.

Меж тем как добрые сияли в торжестве,

В сокрытах умыслах мутились злые духи

И, будучи тогда бессильны в колдовстве,

Старались распустить знакомы в свете слухи:

Лицом дитя хорош, но будет глуповат

И, по приметам фей, наклонен к злому нраву;

И, так как бы планет последуя уставу,

Пророчили, что он не может быть женат,

Что будет на лице носить дурацку мету,

Что будет век искать себе невест по свету,

Но все искания не будут во успех,

А будут лишь в посмех.

Лукавы сонмища духов и фей противных,

Ныряя подтишком тогда во все края,

Со множеством трудов искали сбытия

Своих пророчеств дивных,

И, чаять надобно, легко бы возмогли

Чудесить на земли,

Что только было им во вред людей возможно;

Но царь всегда предосторожно

Хранил в запас воды бутыль,

Котора злых коварств уничтожала быль.

У Радости равно, на случаи заране,

Известная печать всегда была в кармане.

У сына их тогда, доколе был он млад,

В неделе и во дни бывала много крат

Водою разума головушка помыта,

И часто к вороту печать была пришита,

И то их имени да будет не в пронос,

Что тако Добромысл в отцовском доме рос:

У царского двора особы грамотеи,

И таин естества учители халдеи

Водили ум его в пространстве всех частей,

Познаний и наук, искусств и хитростей.

Историю времен, числений разны роды,

Светил небесных бег, открытие природы,

Кривой и правый толк высокотайных слов

Царевичу они глубоко в ум втвердили;

Но, наваждением, конечно, злых духов,

Науку в свете жить и ведать, кто каков.

Халдейски мудрецы в то время позабыли.

Ни Свет со Радостью, ни самый Благотвор,

Ни Скромность, дочь его, ни добрых сил собор

Питомца своего сколь долго не хранили,

От всех возможных зол напредь не оградили,

И может быть, что злым, умышленно во власть,

Оставили на часть

Ошибки возраста, водимого страстями,

Чтоб разными путями —

И опытом добра и опытом скорбей —

Он лучше достигал счастливых в жизни дней.

Настали скоро лета,

В которые любовь

Волнует часто кровь

И юность действует без дальнего совета.

Тогда отец и мать

Заранее пеклись найти ему невесту,

Иль, попросту сказать,

Гадали, думали пристроить сына к месту.

Женясь, он будет жить спокойно, без хлопот,

И новым племенем умножит царский род.

Такие для него в виду имели меты

Желания родных и дружески советы.

Но злобных ли духов коварные наветы,

Или бесстройная незрелых лет чреда

От доброго пути влекли его к худому,

Потрачена ль была чудесная вода,

Потеряна ль печать спасительная дому,

Во летописях нет

Доводов, ни примет;

Лишь то известно свету,

Из разных повестей, без всяких лет и числ,

Что юный Добромысл

Не следовал тогда разумному совету,

И нежных чувствий дар,

Какой в него тогда природою вливался,

В подобии вещей был только скорый жар —

Минутой возгорал, минутой истощался.

Царевичу предстал повсюду вид свобод,

Под коим крылся путь неволи и нестройства.

Приманчивый призрак пленяющих красот

Далеко отстоял от счастья и спокойства.

Открылось множество невест со всех сторон:

В Египте фараон,

От самой древности ведя свою породу,

Имел любиму дочь,

По сказкам, Вышероду,

Котора ближилась к семнадцатому году

И женихов себе искала день и ночь.