Стихотворения - [14]

Штыком и пулями дум-дум дырявить ближним грудь?

                То мистер Дули,

                Мистер Дули

                Убрал в чулан воскресный свой костюм.

                «Похоже, с богом

                Нас вновь надули», —

                Вздохнул наш Дули-дули-дули-дум.

Кто этот храбрый человек, которому плевать,

Стремится ль раса желтая весь мир завоевать,

И с кем Британская звезда к победе нас ведет,

И врет ли Базельский пророк, спустившийся с высот?

                То мистер Дули,

                Мистер Дули,

                Широкий взгляд и философский ум.

                «На оба дома —

                Чума и пули!» —

                Воскликнул Дули-дули-дули-дум.

Кто этот бодрый дуралей, что на растопку рвет

То Кодекс с Уложением, а то Законов Свод

И, раскуривши свой чубук, бормочет: «Вот вопрос —

Что у судьи под париком из пудреных волос?»

                То мистер Дули,

                Мистер Дули,

                Во всей стране он первый тугодум.

                «Их при Пилате

                Еще надули», —

                Подумал Дули-дули-дули-дум.

Кто сей примерный гражданин? Не хочет он никак

Платить налоги на доход и подать на собак

И, даже марку облизав и королевский лик

Иль морду льва узрев на ней, покажет им язык.

                То мистер Дули,

                Мистер Дули,

                Известный всем шутник и остроум.

                «Клей ядовитый,

                Опять надули!» —

                Скривился Дули-дули-дули-дум.

Кто этот мирный джентльмен, которому не брат

Ни Навуходоносор, ни пролетариат,

И полагает он, что всяк рожденный средь людей

Пускай гребет своим веслом на лодочке своей?

                То мистер Дули,

                Мистер Дули,

                Мудрец великий и властитель дум.

                «На всю Европу

                Пожар раздули», —

                Заметил Дули-дули-дули-дум.

Кто этот славный скептик, что не войдет вовек

В немецкий, Марксом-Энгельсом построенный ковчег,

А коль обещанный потоп и разразится въявь,

Кто скинет брюки и пиджак, дабы спасаться вплавь?

                То мистер Дули,

                Мистер Дули,

                Античным он героям сват и кум.

                «Под своды радуг

                Не я войду ли?!» —

                Притопнул Дули-дули-дули-дум.

LAMENT FOR THE YEOMEN

And now is come the war, the war:

And now is come the war, the war:

And now is come the war, the war.

War! War!

For soldiers are they gone now:

For soldiers all.

Soldiers and soldiers!

All! All!

Soldiers must die, must die.

Soldiers all must die.

Soldiers and soldiers and soldiers

Must die.

What man is there to kiss now,

To kiss, to kiss,

О white soft body, this

Thy soft sweet whiteness?

(1918)

ПЛАЧ ПО РАТНИКУ

Как в недобрый час да пришла война,

Да пришла война, началась война,

Как пришла-началась

Война.

Как солдаты все на войну ушли,

На войну ушли, воевать ушли,

Воевать ушли

На войну.

Не вернуться им с поля бранного,

С поля бранного, окаянного,

С поля бранного

Им не встать.

А и некому обнимать меня,

Обнимать меня, целовать меня,

Белу грудь мою

Целовать.

(1918)

TO SYLVIA BEACH

(following the publication of Ulysses)

Who is Sylvia, what is she

That all our scribes commend her?

Yankee, young and brave is she

The west this grace did lend her,

That all books might published be.

Is she rich as she is brave

For wealth oft daring misses?

Throngs about her rant and rave

To subscribe forUlysses

But, having signed, they ponder grave.

Then to Sylvia let us sing

Her daring lies in selling.

She can sell each mortal thing

That's boring beyond telling.

To her let us buyers bring.

J.J.

after W. S.

(February 1922)

СИЛЬВИИ БИЧ

(по случаю публикации «Улисса»)

Кто Сильвия? И чем она

Всех авторов пленила?

Юна, прелестна и умна,

Талантом янки ей дана

Стихи печатать сила.

Рои людей, и голь и знать,

Вокруг нее столклися,

И рвут и мечут, чтоб достать

Подписку на «Улисса», —

А там уж нет дороги вспять.

Восславим Сильвию, друзья:

Купец она удалый:

Какая бы галиматья

К ней в руки ни попала,

Она издаст ее шутя!

Дж. Дж.

по У. Ш.

(Февраль 1922)

PENNIPOMES TWOGUINEASEACH

Sing a song of shillings

A guinea cannot buy,

Thirteen tiny pomikins

Bobbing in a pie.

The printer's pie was published

And the pomes began to sing

And wasn't Herbert Hughesius

As happy as a king!

(April 1932)

ПЕННИ ЗА ШТУЧКУ — ГИНЕЯ ЗА КУЧКУ

Вот песенка за шиллинг,

Не песенка, а клад.

В один пирог зашили

Тринадцать штук стишат.

Стишата в тексте испеклись,

Запели: «Тру-ля-ля!»

И был Гербертус Хьюзиус

Счастливей короля!

(Апрель 1932)

A PORTRAIT OF THE ARTIST AS AN ANCIENT MARINER

I met with a ancient scribelleer

As I scoured the pirates' sea

His sailes were alullt at nought coma null

Not raise the wind could he.

The bann of Bull, the sign of Sam

Burned crimson on his brow.

And I rocked at the rig of his bricabrac brig

With K.O. 11 on his prow

Shakefears & Coy danced poor old joy

And some of their steps were corkers

As they shook the last shekels like phantom freckels

His pearls that had poisom porkers

The gnome Norbert read rich bills of fare

The ghosts of his deep debauches

But there was no bibber to slip that scribber

The price of a box of matches

For all cried, Schuft! He has lost the Luft