Стихотворения - [29]

А чтобы – как увидал – сгорел! —

Не позабудь, что приду я – рыжей.

Рыжей, как этот кленовый лист,

Рыжей, как тот, что в лесах повис.

Бубен в руке!

Дьявол в крови!

Красная юбка

В черных сердцах!

Начало апреля 1920

Сын

Так, левою рукой упершись в талью

И ногу выставив вперед,

Стоишь. Глаза блистают сталью,

Не улыбается твой рот.

Краснее губы и чернее брови

Встречаются, но эта масть!

Светлее солнца! Час не пробил

Руну – под ножницами пасть.

Все женщины тебе целуют руки

И забывают сыновей.

Весь – как струна! Славянской скуки

Ни тени – в красоте твоей.

Остолбеневши от такого света,

Я знаю: мой последний час!

И как не умереть поэту,

Когда поэма удалась!

Так, выступив из черноты бессонной

Кремлевских башенных вершин,

Предстал мне в предрассветном сонме

Тот, кто еще придет – мой сын.

Пасхальная неделя 1920

Из цикла «Н. Н. В.» [172]

Не позволяй страстям своим переступать порог воли твоей. – Но Аллах мудрее…

Тысяча и одна ночь

1 "Большими тихими дорогами…"

Большими тихими дорогами,

Большими тихими шагами…

Душа, как камень, в воду брошенный —

Всё расширяющимися кругами…

Та глубока – вода, и та темна – вода…

Душа на все века – схоронена́ в груди.

И так достать ее оттуда надо мне,

И так сказать я ей хочу: в мою иди!

27 апреля 1920

3 "Пахну́ло Англией – и морем…"

… то – вопреки всему – Англия…

Пахну́ло Англией – и морем —

И доблестью. Суров и статен. —

Так, связываясь с новым горем,

Смеюсь, как юнга на канате

Смеется в час великой бури,

Наедине с Господним гневом,

В блаженной, обезьяньей дури

Пляша над пенящимся зевом.

Упорны эти руки, – прочен

Канат, – привык к морской метели!

И сердце доблестно, – а впрочем,

Не всем же умирать в постели!

И вот, весь холод тьмы беззвездной

Вдохнув – на самой мачте – с краю —

Над разверзающейся бездной —

Смеясь! – ресницы опускаю…

27 апреля 1920

6 "Мой путь не лежит мимо дому – твоего…"

«А впрочем, Вы ведь никогда не ходите мимо моего дому…»

Мой путь не лежит мимо дому – твоего.

Мой путь не лежит мимо дому – ничьего.

А всё же с пути сбиваюсь

(Особо весной!),

А всё же по людям маюсь,

Как пес под луной.

Желанная всюду гостья!

Всем спать не даю!

Я с дедом играю в кости,

А с внуком – пою.

Ко мне не ревнуют жены:

Я – голос и взгляд.

И мне не один влюбленный

Не вывел палат.

Смешно от щедрот незваных

Мне ваших, купцы!

Сама воздвигаю за́ ночь —

Мосты и дворцы.

(А что говорю, не слушай!

Всё мелет – бабье!)

Сама поутру разрушу

Творенье свое.

Хоромы – как сноп соломы – ничего!

Мой путь не лежит мимо дому – твоего.

27 апреля 1920

7 "Глаза участливой соседки…"

Глаза участливой соседки

И ровные шаги старушьи.

В руках, свисающих как ветки —

Божественное равнодушье.

А юноша греметь с трибуны

Устал. – Все молнии иссякли. —

Лишь изредка на лоб мой юный

Слова – тяжелые, как капли.

Луна как рубище льняное

Вдоль членов, кажущихся дымом. —

Как хорошо мне под луною —

С нелюбящим и нелюбимым.

29 апреля 1920

9 "В мешок и в воду – подвиг доблестный!.."

В мешок и в воду – подвиг доблестный!

Любить немножко – грех большой.

Ты, ласковый с малейшим волосом,

Неласковый с моей душой.

Червонным куполом прельщаются

И во́роны, и голубки.

Кудрям – все прихоти прощаются,

Как гиацинту – завитки.

Грех над церковкой златоглавою

Кружить – и не молиться в ней.

Под этой шапкою кудрявою

Не хочешь ты души моей!

Вникая в прядки золотистые,

Не слышишь жалобы смешной:

О, если б ты – вот так же истово

Клонился над моей душой!

14 мая 1920

10 "На бренность бедную мою…"

На бренность бедную мою

Взираешь, слов не расточая.

Ты – каменный, а я пою,

Ты – памятник, а я летаю.

Я знаю, что нежнейший май

Пред оком Вечности – ничтожен.

Но птица я – и не пеняй,

Что легкий мне закон положен.

16 мая 1920

12 "Сказавший всем страстям: прости…"

Сказавший всем страстям: прости —

Прости и ты.

Обиды наглоталась всласть.

Как хлещущий библейский стих,

Читаю я в глазах твоих:

«Дурная страсть!»

В руках, тебе несущих есть,

Читаешь – лесть.

И смех мой – ревность всех сердец! —

Как прокаженных бубенец —

Гремит тебе.

И по тому, как в руки вдруг

Кирку берешь – чтоб рук

Не взять (не те же ли цветы?),

Так ясно мне – до тьмы в очах! —

Что не было в твоих стадах

Черней – овцы.

Есть остров – благостью Отца, —

Где мне не надо бубенца,

Где черный пух —

Вдоль каждой изгороди. – Да.

Есть в мире – черные стада.

Другой пастух.

17 мая 1920

14 "Суда поспешно не чини…"

Суда поспешно не чини:

Непрочен суд земной!

И голубиной – не черни

Галчонка – белизной.

А впрочем – что ж, коли не лень!

Но, всех перелюбя,

Быть может, я в тот черный день

Очнусь – белей тебя!

17 мая 1920

16 "Восхи́щенной и восхищённой…"

Восхи́щенной и восхищённой,

Сны видящей средь бела дня,

Все спящей видели меня,

Никто меня не видел сонной.

И оттого, что целый день

Сны проплывают пред глазами,

Уж ночью мне ложиться – лень.

И вот, тоскующая тень,

Стою над спящими друзьями.

17–19 мая 1920

17 "Пригвождена к позорному столбу…"

Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной,

С змеею в сердце и с клеймом на лбу,

Я утверждаю, что – невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем.

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою – за счастьем.

Пересмотрите всё мое добро,

Скажите – или я ослепла?

Где золото мое? Где серебро?

В моей руке – лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой