Стихотворения - [28]
Шрифт
Интервал
– Ртом не достать! – Через летейски воды[167]
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу – в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке – почти что горстка пыли —
Мои стихи! – я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я – или
В котором я умру.
На встречных женщин – тех, живых, счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
«Сборище самозванок! Все́ мертвы вы!
Она одна жива!»
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний – так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, – и навстречу
Тебе – через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям, во мглу могил:
– Всé восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! – Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, – корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? – Скажу! Небытие – условность.
Ты мне сейчас – страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той – костей.
Август 1919
«Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!..»
Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!
Взойдите. Гора рукописных бумаг…
Так. – Руку! – Держите направо, —
Здесь лужа от крыши дырявой.
Теперь полюбуйтесь, воссев на сундук,
Какую мне Фландрию вывел паук[168].
Не слушайте толков досужих,
Что женщина – может без кружев!
Ну-с, перечень наших чердачных чудес:
Здесь нас посещают и ангел, и бес,
И тот, кто обоих превыше.
Недолго ведь с неба – на крышу!
Вам дети мои – два чердачных царька,
С веселою музой моею, – пока
Вам призрачный ужин согрею, —
Покажут мою эмпирею[169].
– А что с Вами будет, как выйдут дрова?
– Дрова? Но на то у поэта – слова
Всегда – огневые – в запасе!
Нам нынешний год не опасен…
От века поэтовы корки черствы,
И дела нам нету до Красной Москвы!
Глядите: от края – до края —
Вот наша Москва – голубая!
А если уж слишком поэта доймет
Московский, чумной, девятнадцатый год, —
Что ж, – мы проживем и без хлеба!
Недолго ведь с крыши – на небо.
Октябрь 1919
С. Э («Хочешь знать, как дни проходят…»)
Хочешь знать, как дни проходят,
Дни мои в стране обид?
Две руки пилою водят,
Сердце – имя говорит.
Эх! Прошел бы ты по дому —
Знал бы! Та́к в ночи пою,
Точно по чему другому —
Не по дереву – пилю.
И чудят, чудят пилою
Руки – вольные досель.
И метет, метет метлою
Богородица-Метель.
Ноябрь 1919
«Высокó мое оконце!..»
Высокó мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.
Тонкий крест оконной рамы,
Мир. – На вечны времена.
И мерещится мне: в самом
Небе я погребена!
Ноябрь 1919
Але
1
"Когда-нибудь, прелестное созданье…"
Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.
Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным – так далекó-далёко.
Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы[170],
И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню – на руке моей рабочей —
Серебряных перстней, – чердак-каюту,
Моих бумаг божественную смуту…
Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты – маленькой была, я – молодою.
2
"О бродяга, родства не помнящий…"
О бродяга, родства не помнящий —
Юность! – Помню: метель мела,
Сердце пело. – Из нежной комнаты
Я в метель тебя увела.
И твой голос в метельной мгле:
«Остригите мне, мама, волосы!
Они тянут меня к земле!»
Ноябрь 1919
3
"Маленький домашний дух…"
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Сродных вдохновений!
Жалко мне, когда в печи
Жар, – а ты не видишь!
В дверь – звезда в моей ночи! —
Не взойдешь, не выйдешь!
Платьица твои висят,
Точно плод запретный.
На окне чердачном – сад
Расцветает – тщетно.
Голуби в окно стучат, —
Скучно с голубями!
Мне ветра привет кричат, —
Бог с ними, с ветрами!
Не сказать ветрам седым,
Стаям голубиным —
Чудодейственным твоим
Голосом: – Марина!
Ноябрь 1919
«Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить…»
Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить.
А так: руки скрестить – тихонько плыть
Глазами по пустому небосклону.
Ни за свободу я – ни против оной —
О, Господи! – не шевельну перстом.
Я не дышать хочу – руки крестом!
Декабрь 1919
«Простите Любви – она нищая!..»
Простите Любви – она нищая!
У ней башмаки не чищены, —
И вовсе без башмаков!
Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.
Другой – на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый – узнать – прошел.
Босая теперь – как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.
30 декабря 1919, Кунцево – Госпиталь
Памяти Г. Гейне[171]
Хочешь не хочешь – дам тебе знак!
Спор наш не кончен – а только начат!
В нынешней жизни – выпало так:
Мальчик поет, а девчонка плачет.
В будущей жизни – любо глядеть! —
Ты будешь плакать, я буду – петь!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
Красною юбкой – в небо пылю!
Честь молодую – ковром подстелешь.
Как с мотыльками тебя делю —
Так с моряками меня поделишь!
Красная юбка? – Как бы не так!
Огненный парус! – Красный маяк!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
Слушай приметы: бела как мел,
И не смеюсь, а губами движу.
Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Рекомендуем почитать
