…И как горный и быстрый поток,
Как яркая вспышка молнии
В ясной ночи,
Как дуновение ветра или дым или как внезапная стрела,
Проносится наша слава: и каждая почесть
Похожа на хрупкий цветок!
На что надеешься или чего ждешь теперь?
После триумфа и пальмовых ветвей
Одно осталось душе —
Горе, и жалобы, и слезные пени.
Что пользы отныне в дружбе, что пользы в любви!
О слезы! о скорбь!
«Торрисмондо». Траг<едия> Т. Тассо (ит.).
Здесь лежат кости Торквато Тассо (лат.).
Души усопших — не призрак: смертью не все кончается:
Бледная тень ускользает, победив костер.
Пропер<ций> (лат.).
В своем самом прекрасном, самом цветущем возрасте…
…И живой, и прекрасной на небо взошла.
Петрарка (ит.).
Душевное спокойствие. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Блажен смертный, который, неведомый миру,
Живет, довольный самим собой, в укромном уголке,
Которому любовь к тому тлену, что зовется славой,
Никогда не кружила головы своим суетным угаром… (фр.)
Что вижу я, все кончено; я тебя обнимаю, и ты умираешь
Вольтер (фр.)
В прекрасном теле прекраснейшая душа (ит.).
Дарование поэта и актрисы. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Сонет «Rotta e l’alta colonna del verde lauro…». (Примеч. К. H. Батюшкова.)
Девушка подобна розе (ит.).
Сие послание предположено было напечатать в заглавии перевода «Освобожденного Иерусалима». (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Кажется, до сих пор у нас нет перевода Тассовых творений в стихах. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Торквато был жертвою любви и зависти. Всем любителям словесности известна жизнь его. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Тасс десяти лет от роду писал стихи и, будучи принужден бежать из Неаполя с отцом своим, сравнивал себя с молодым Асканием. До тридцатилетнего возраста кончил он бессмертную поэму Иерусалима, написал «Аминту», много рассуждений о словесности и пр. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Gli occhi tuoi pagheran…
Di quel sangue ogni stilla un mar di pianto.
La Gierusalemme. Canto XII.
(За каждую каплю этой крови твои глаза заплатят морем
слез.)
«Иерусалим». Песнь XII (ит.).
Здесь нескольких стихов недостает. (Примеч. П. А. Вяземского.)
Освистывайте меня без стеснения, я вам отвечу тем же, братья мои.
Вольтер (фр.).
Моя Муза, осмотрительная и осторожная,
Умеет, высмеивая поэта, не затронуть чести человека.
Б у а л о (фр.)
Полустишие, взятое из прекрасного сочинения Мерзлякова «Тень Кукова», которое никто не понимает. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Г. Мерзляков продолжал, как видно, Душеньку, если неудачно, то пространно. Амур у него на 70 страницах плачет. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Свидетельствуюсь московскими журналами. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Аглая, несчастная Грация, вовсе не дева, а журн<ал> кн. Шаликова. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Этот стих слово в слово г. Боброва, я ничего не хочу присваивать. (Примеч. К. Я. Батюшкова.)
В «Езде на остров любви» истолкована блудная усмешка. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Он познакомился с духами через «Почту». (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Нужно ли быть столь мимолетным? — сказал я сладостному наслаждению (фр.).
Всем известна участь Марсия. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Она представляла Психею в славном балете «Амур и Психея». (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
Филомела и Прогна — дочери Пандиона. Терей, супруг последней, влюбился в Филомелу, заключил ее в замок, во Фракии находящийся, обесчестил и отрезал язык. Боги, сжалившись над участию несчастных сестер, превратили Филомелу в соловья, а Прогну — в ласточку. (Примеч. К. Н. Батюшкова.)
«Поэтическая Галлия» (фр.).