Стихотворения - [36]

Златыми цитрами и арфами владел.

Одежды легкие они с рамен сложили

И с пляской, с пением героя окружили.

«О ратник-юноша, счастлив навеки ты,

Любим владычицей любви и красоты!

Давно, давно тебя супруга ожидала,

Отчаянна, одна, скиталась и стенала.

Явился — и с тобой расцвел сей дикий лес,

Чертог уныния, отчаянья и слез».

Еще нежнейший глас из мирта издается

И в душу ратника, как нектар сладкий, льется.

В древнейши, баснями обильные века,

Когда и низкий куст, и малая река

Дриаду юную иль нимфу заключали,

Столь дивных прелестей внезапу не рождали.

Но мирт раскрыл себя… О призрак, о мечты!

Ринальд Армиды зрит стан, образ и черты,

К нему любовница взор страстный обращает,

Улыбка на устах, в очах слеза блистает,

Все чувства борются в пылающей груди,

Вздыхая, говорит: «Друг верный мой, приди,

Отри рукой своей сих слез горячих реки,

Отри и сердце мне свое отдай навеки!

Вещай, зачем притек? Блаженство ль хочешь пить,

Утешить сирую и слезы осушить

Или вражду принес? Ты взоры отвращаешь,

Меня, любовницу, оружием стращаешь…

И ты мне будешь враг!.. Ужели для вражды

Воздвигла дивный мост, посеяла цветы,

Ручьями скрасила вертеп и лес дремучий

И на пути твоем сокрыла терн колючий?

Ах, сбрось сей грозный шлем, чело дай зреть очам,

Прижмись к груди моей и к пламенным устам,

Умри на них, супруг!.. Сгораю вся тобою —

Хоть грозною меня не отклони рукою!»

Сказала. Слез ручей блестит в ее очах,

И розы нежные бледнеют на щеках.

Томится грудь ее и тягостно вздыхает;

Печаль красавице приятства умножает.

Из сердца каменна потек бы слез ручей —

Чувствителен, но тверд герой в душе своей.

Меч острый обнажил, чтоб мирт сразить ударом;

Тут, древо защитив, рекла Армида с жаром;

«Убежище мое, о варвар, ты разишь!

Нет, нет, скорее грудь несчастный пронзишь,

Упьешься кровию твоей супруги страстной…»

Ринальд разит его… И призрак вдруг ужасный,

Гигант, чудовище явилося пред ним,

Армиды прелести исчезнули как дым.

Сторукий исполин, покрытый чешуею,

Небес касается неистовой главою.

Горит оружие, звенит на нем броня,

Исполнена гортань и дыма, и огня.

Все нимфы вкруг его циклопов вид прияли,

Щитами, копьями ужасно застучали.

Бесстрашен и велик средь ужасов герой!

Стократ волшебный мирт разит своей рукой:

Он вздрогнул под мечом и стоны испускает.

Пылает мрачный лес, гром трижды ударяет,

Исчадья адские явились на земле,

И серны молнии взвились в ужасной мгле.

Ни ветр, ни огнь, ни гром не ужаснул героя…

Упал волшебный мирт, и, бездны ад закроя,

Ветр бурный усмирил и бурю в облаках,

И прежняя лазурь явилась в небесах.

Между августом 1808 и первой половиной 1809

СОН ВОИНОВ

Из поэмы «Иснель и Аслега»

Битва кончилась,

ратники пируют вокруг зажженных дубов

…Но вскоре пламень потухает,

И гаснет пепел черных пней,

И томный сон отягощает

Лежащих воев средь полей.

Сомкнулись очи; но призраки

Тревожат краткий их покой:

Иный лесов проходит мраки,

Зверей голодных слышит вой;

Иный на лодке легкой реет

Среди кипящих в море волн;

Веслом десница не владеет,

И гибнет в бездне бренный челн;

Иный места узрел знакомы,

Места отчизны, милый край!

Уж слышит псов домашних лай

И зрит отцов поля и домы

И нежных чад своих… Мечты!

Проснулся в бездне темноты!

Иный чудовище сражает —

Бесплодно меч его сверкает;

Махнул еще, его рука,

Подъята вверх… окостенела;

Бежать хотел — его нога

Дрожит, недвижима, замлела;

Встает — и пал! Иный плывет

Поверх прозрачных тихих вод

И пенит волны под рукою;

Волна, усиленна волною,

Клубится, пенится горой

И вдруг обрушилась, клокочет;

Несчастный борется с рекой,

Воззвать к дружине верной хочет, —

И голос замер на устах!

Другой бежит на поле ратном,

Бежит, глотая пыль и прах;

Трикрат сверкнул мечом булатным,

И в воздухе недвижим меч!

Звеня упали латы с плеч…

Копье рамена прободает,

И хлещет кровь из них рекой;

Несчастный раны зажимает

Холодной, трепетной рукой!

Проснулся он… и тщетно ищет

И ран, и вражьего копья.

Но ветр шумит и в роще свищет;

И волны мутного ручья

Подошвы скал угрюмых роют,

Клубятся, пенятся и воют

Средь дебрей снежных и холмов…

Между 1808 и февралем 1811

<ОТРЫВОК ИЗ ШИЛЛЕРОВОЙ ТРАГЕДИИ

«DIE BRAUT VON MESSINA»

(«МЕССИНСКАЯ НЕВЕСТА»)>

Донна Изабелла, дон Эммануил и дон Цезарь

(ее дети)

Д. Изабелла

(выступая с сынами)

Приникни с горней высоты,

Заступница печальных смертных,

И сердце удержи мое

В границах должного смиренья!

Я матерь: в радости могу,

Взирая на сынов, забыться

И жертвой гордости упасть.

Ах, в первый жизни раз

Их совокупно обнимаю;

До сей минуты вожделенной

Таила в сердце глубоко

Горячность верную к сынам.

Равно для матери бесценным!

В объятьях одного другой

Мне должен был казаться мертвым:

Два сына мне дала судьба,

Но сердце, их любить, одно…

Ах, дети, молвите: могу ли

Вас обоих равно обнять

В восторгах радости безмерной?

(К д. Эммануилу)

Не раню ль ревность я твою,

Сжимая Цезареву руку?

(К д. Цезарю)

Скажи, обидели ль тебя

Любви моей ко брату знаки?

Я трепещу: моя любовь

В вас злобы пламень раздувает!

Чего мне ждать? Вещайте, дети!

С какою мыслию стеклись?

Иль древняя вражда воспрянет,

Непримиримая и здесь,

В дому родителей священном?

Или за прагом меч, и нож,

И гнев, скрежещущий зубами.

Вас ожидают, несчастливцы?

Что шаг от матери, то смерть,

Что шаг, то новы преступленья!

Хор

Мир или злоба? Жребий не вынут;