Стихотворения - [7]

У читателя времени нет.

Солнце, звезды, деревья отлично

Всем знакомы с далеких лет.

Всем известно, что очень тяжко

Жить с друзьями и с жизнью врозь.

Все исписано на бумажках,

Все исчувствовано насквозь,

Всем известно, что юность — благо,

Но и старость полезна подчас,

Почему же скупая влага

Вдруг закапала едко из глаз?

1965

Отречение

От веры или от неверия

Отречься, право, все равно.

Вздохнем мы с тихим лицемерием

Что делать? Видно, суждено.

Все для того, чтобы потомство

Текло в грядущее рекой,

С таким же кротким вероломством

С продажной нищенской рукой.

Мы окровавленного бога

Прославим рабским языком,

Заткнем мы пасть свою убогую

Господским брошенным куском.

И надо отрекаться, надо

Во имя лишних дней, минут.

Во имя стад мы входим в стадо,

Целуем на коленях кнут.

1971

Серый тротуар. Серая пыль…

Серый тротуар. Серая пыль.

Как серый тротуар, облака.

В руку надо бы взять костыль,

Потому что усталость тяжка.

Залегла гробовая доска в груди,

Сквозь нее дышать я должна.

А все дыши, через силу иди,

Как всегда, как всегда одна.

21 апреля 1971

Море (Бред)

Это самое страшное море Земли:

Тошнотворно, густо, несолоно.

Волны нахлынули, понесли,

Безобразные, грязные волны.

Утягивают на дно,

Где растленье, тленье и мерзость.

Жажды воздуха? вот смешно!

И нелепость, и глупая дерзость.

Тусклые, словно олово,

Волны встают вокруг,

Но это не волны, а головы,

И всплески когтистых рук.

Тянутся руки к горлу,

тянут туда, вниз.

Какого тебе простора?

Погружайся молча. Смирись.

3 июня 1971

Ты напрасно тратишь нервы…

Ты напрасно тратишь нервы,

Не наладишь струнный строй,

Скука, скука — друг твой первый,

А молчанье — друг второй.

А друзья, что рядом были,

Каждый в свой пустился путь,

Все они давно уплыли,

И тебе их не вернуть.

Хоть ты их в тетради втиснула,

Хоть они тебе нужны,

Но они в дела записаны

И в архивах сожжены.

И последний, и невольный

Подневольной песни крик

Береги с великой болью,

Береги и в смертный миг.

Ты склоняешься к закату,

Ты уйдешь в ночную тьму,

Песни скованной, распятой

Не пожертвуй никому.

1972

О, если б за мои грехи…

О, если б за мои грехи

Без вести мне пропасть!

Без похоронной чепухи

Попасть к безносой в пасть!

Как наши сгинули, как те,

Кто не пришел назад.

Как те, кто в вечной мерзлоте

Нетленными лежат.

1972

Черная синева

Сумерки холодные. Тоска.

Горько мне от чайного глотка.

Думы об одном и об одном,

И синеет что-то за окном.

Тишина жива и не пуста.

Дышат книг сомкнутые уста,

Только дышат. Замерли слова,

За окном темнеет синева.

Лампа очень яркая сильна,

Синева вползает из окна.

Думы об одном и об одном.

Синева мрачнеет за окном.

Я густое золото люблю,

В солнце и во сне его ловлю,

Только свет густой и золотой

Будет залит мертвой синевой.

Прошлого нельзя мне возвратить,

Настоящим не умею жить.

У меня белеет голова,

За окном чернеет синева.

1973

Костер в ночи безбрежной…

Костер в ночи безбрежной,

Где больше нет дорог,

Зажгли рукой небрежной

Случайность или рок.

В нем сладость, мука, горечь,

И в колдовском чаду,

С годами тяжко споря,

На зов его иду.

3 июля 1973

И в близости сердца так одиноки…

И в близости сердца так одиноки,

Как без живых космическая ночь.

Из отдаленных вышли мы истоков,

На миг слились — и прочь, и снова прочь.

И каждый там пройдет, в своем просторе,

В пустом, где умирают все лучи.

Мы вновь сольемся в равнодушном море,

Где нас не разлучить, не разлучить.

8 июля 1973

Да, я смешна, невзрачна…

Да, я смешна, невзрачна,

Нелепы жест и речь,

Но сердце жаждет мрачно

Обжечься и зажечь.

1973

Российская тоска

Хмельная, потогонная,

Ты нам опять близка,

Широкая, бездонная,

Российская тоска.

Мы строили и рушили,

Как малое дитя.

И в карты в наши души

Сам черт играл шутя.

Нет, мы не Божьи дети,

И нас не пустят в рай,

Готовят на том свете

Для нас большой сарай.

Там нары кривобокие,

Не в лад с доской доска,

И там нас ждет широкая

Российская тоска.

13–14 декабря 1974

Эмигранты

Эмигранты внутренние, внешние,

Все мы эмигранты навсегда.

Чем бы мы порой себя ни тешили,

Гаснет дружба и растет вражда.

Эмигранты внутренние, внешние,

Не зовут нас и не ждут нигде —

Лишь в одном отечестве нездешнем,

На незародившейся звезде.

1974

Заклятие

Я в глаза твои загляну,

Я тебя навсегда закляну.

Ты не сможешь меня забыть

И тоску обо мне избыть.

Я с туманом — в окно — в твой дом

И в тумане истаю седом.

Ты пройдешь по знакомым местам

И услышишь мой голос там.

В переулках темных, глухих

Ты услышишь вот эти стихи.

И увидишь: я жду на углу

И рассеюсь в вечернюю мглу.

Я тебя навсегда закляну.

Я в твоем, ты в моем плену.

1974

Ни хулы, ни похвалы…

«В тихий час вечерней мглы…»

(забыла, чье)

Ни хулы, ни похвалы

Мне не надо. Все пустое.

Лишь бы встретиться с тобою

«В тихий час вечерней мглы».

За неведомой страною

Разрешатся все узлы.

Там мы встретимся с тобою

«В тихий час вечерней мглы».

10 сентября 1974

Такая злоба к говорящей своре…

Такая злоба к говорящей своре,

Презрение к себе, к своей судьбе.

Такая нежность и такая горечь

К тебе.

В мир брошенную — бросят в бездну,

И это назовется вечным сном.

А если вновь вернуться? Бесполезно:

Родишься Ты во времени ином.

И я тебя не встречу, нет, не встречу,

В скитанья страшные пущусь одна.

И если это возвращенье — вечность,

Она мне не нужна.

1975

Шутка

В переулке арбатском кривом

Очень темный и дряхлый дом

Спешил прохожим угрюмо признаться: