Стихотворения - [4]

И дрожит от ужаса жилье —

Наш приют и наш казенный дом,

Одеяла наши и белье —

Все казенным мечено клеймом.

Где-то строго охраняют лист

С записью преступных наших дел,

А за окнами злорадный свист:

«Восставайте с нами все, кто смел!»

1954

Благополучие раба

И вот благополучие раба:

Каморочка для пасквильных писаний.

Три человека в ней. Свистит труба

Метельным астматическим дыханьем.

Чего ждет раб? Пропало все давно,

И мысль его ложится проституткой

В казенную постель. Все, все равно.

Но иногда становится так жутко…

И любит человек с двойной душой,

И ждет в свою каморку человека,

В рабочую каморку. Стол большой,

Дверь на крючке, замок-полукалека…

И каждый шаг постыдный так тяжел,

И гнусность в сердце углубляет корни.

Пережила я много всяких зол,

Но это зло всех злее и позорней.

1954

Дурочка

Я сижу одна на крылечке, на крылечке,

И стараюсь песенку тинькать.

В голове бегает, кружится человечек

И какой-то поворачивает винтик.

Я слежу вот за этой серенькой птичкой…

Здесь меня не увидит никто.

Человечек в голове перебирает вещички,

В голове непрестанное: ток, ток.

«Это дурочка», — вчера про меня шепнули,

И никто не может подумать о нём.

А, чудесная птичка! Гуленьки, гули!

Человечек шепчет: «Подожги-ка свой дом».

Голова болит из-за тебя, человечек.

Какой вертлявый ты, жужжащий! Как тонок!

Вытащу тебя, подожгу на свечке,

Запищишь ты, проклятый, как мышонок.

1954

Тоска татарская

Волжская тоска моя, татарская,

Давняя и древняя тоска,

Доля моя нищая и царская,

Степь, ковыль, бегущие века.

По соленой Казахстанской степи

Шла я с непокрытой головой.

Жаждущей травы предсмертный лепет,

Ветра и волков угрюмый вой.

Так идти без дум и без боязни,

Без пути, на волчьи на огни,

К торжеству, позору или казни,

Тратя силы, не считая дни.

Позади колючая преграда,

Выцветший, когда-то красный флаг,

Впереди — погибель, месть, награда,

Солнце или дикий гневный мрак.

Гневный мрак, пылающий кострами,

То горят большие города,

Захлебнувшиеся в гнойном сраме,

В муках подневольного труда.

Все сгорит, все пеплом поразвеется.

Отчего ж так больно мне дышать?

Крепко ты сроднилась с европейцами,

Темная татарская душа.

1954

Она молчит полузадушенно…

Она молчит полузадушенно,

Молчит, но помнит все и ждет,

И в час, когда огни потушены,

Она тихонько подойдет,

Согнет и голову, и плечи мне,

И ненавидя, и любя,

И мне же, мною искалечена,

Мстит за меня и за себя.

50-е годы

Нет, о прошлом не надо рассказывать…

Нет, о прошлом не надо рассказывать

Было пламя и — протекло.

А теперь игрою алмазною

Ледяное блещет окно.

Да. Я стала совсем другая,

Не узнают друзья меня.

Но мороз иногда обжигает

Жарче солнца, больнее огня.

1954

Предтеча

Я — с печальным взором предтеча.

Мне суждено о другой вещать

Косноязычной суровой речью

И дорогу ей освещать.

Я в одеждах тёмных страдания

Ей готовлю светлый приём.

Выношу я гнёт призвания

На усталом плече моём.

Отвергаю цветы и забавы я,

Могилу нежности рою в тени.

О, приди, приди, величавая!

Утомлённого предтечу смени.

Не могу я сумрачным духом

Земные недра и грудь расцветить.

Ко всему моё сердце глухо,

Я лишь тебе готовлю пути.

Я — неделя труда жестокого,

Ты — торжественный день седьмой.

Предтечу смени грустноокого,

Победительный праздник земной!

Я должна, скорбный предтеча,

Для другой свой путь потерять,

И вперёд, ожидая встречи,

Обезумевший взор вперять.

1954

Хоть в метелях душа разметалась…

Хоть в метелях душа разметалась,

Все отпето в мертвом снегу,

Хоть и мало святынь осталось,—

Я последнюю берегу.

Пусть под бременем неудачи

И свалюсь я под чей-то смех,

Русский ветер меня оплачет

Как оплакивает нас всех.

Может быть, через пять поколений,

Через грозный разлив времен

Мир отметит эпоху смятений

И моим средь других имен.

1954

Ожидает молчание. Дышит…

Ожидает молчание. Дышит.

И струной напрягается вновь.

И мне кажется: стены слышат,

Как в артериях бьется кровь.

От молчания тесно. И мало,

Мало места скупым словам.

Нет, нельзя, чтоб молчание ждало

И в лицо улыбалось нам.

1954

Белая ночь. Весенняя ночь…

Белая ночь. Весенняя ночь.

Падает северный майский снег.

Быстро иду от опасности прочь

На арестантский убогий ночлег.

В душном бараке смутная тьма,

На сердце смута и полубред.

Спутано все здесь: весна и зима,

Спутано «да» с замирающим «нет»,

1954

Люблю со злобой, со страданьем…

Люблю со злобой, со страданьем,

С тяжелым сдавленным дыханьем,

С мгновеньем радости летучей,

С нависшею над сердцем тучей,

С улыбкой дикого смущенья,

С мольбой о ласке и прощенье.

1954

Не гони меня, не гони…

1

Не гони меня, не гони.

Коротки наши зимние дни.

Отпылала и нас обожгла

Наша белая вешняя мгла.

Не хочу, чтобы кто-то из нас

Охладел, и замолк, и угас.

Чтобы кто-то из нас погасил

Эту вспышку надломленных сил

И последнюю страсть в краю,

Где я горько смеюсь и пою

О любви своей и о том,

Что мы прошлое не вернем.

2

Я искала тебя во сне,

Но пути преграждали мне

То забор глухой, то овраг,

И я вспять обращала шаг.

И услышала голоса:

— Уведут в четыре часа.

Я блуждала в тоскливом бреду:

— Я умру, если не найду!

Если вместе нельзя нам быть,

То мне незачем больше жить!

Ты нужнее, чем воздух и свет,

Без тебя мне и воздуха нет!

И в скитаньях страшного сна

Я теряюсь, больна и одна.

1954

Русь

Лошадьми татарскими топтана,

И в разбойных приказах пытана,

И петровским калечена опытом,