Стихотворения (1970–1980) - [10]

Мог представить,

Какими мы будем тогда?..

А теперь,

Из космических семидесятых,

Я, смотря в раскаленную

Юность свою,

Говорю удивленно и гордо:

— Ребята!

Мы деремся

Еще на переднем краю!

1974

ТРИ ПРОЦЕНТА

По статистике, среди фронтовиков 1922, 23-го и 24-го года рождения в живых осталось 3 процента.

Вновь прошлого кинолента

Раскручена предо мной —

Всего только три процента

Мальчишек пришло домой…

Да, раны врачует время,

Любой затухает взрыв.

Но все-таки как же с теми —

Невестами сороковых?

Им было к победе двадцать,

Сегодня им пятьдесят.

Украдкой они косятся

На чьих-то чужих внучат…

1974

ПАМЯТИ КЛАРЫ ДАВИДЮК

В июне 1944-го была принята последняя радиограмма Смирной — радистки Кима: «Следуем программе…» Под именем Кима в немецком тылу работал советский разведчик Кузьма Гнедаш, под именем Смирной — Клара Давидюк, москвичка с Ново-Басманной улицы.

ПРОЛОГ

Я в году родилась том самом,

Что и Клара.

Сто лет назад

Нас возили на санках мамы

В скромный Баумановский сад.

От вокзалов тянуло чадом,

Вдаль гудок паровозный звал.

Мы и жили почти что рядом,

Разделял нас один квартал.

В том московском районе старом

Каждый домик мне был знаком.

На Басманную часто, Клара,

Я ходила за молоком.

Ты напротив жила молочной,

Мы встречались не раз, не пять.

Если б знала я! Если б!..

Впрочем,

Что тогда я могла бы знать?..

НАЧАЛО

Застенчивость. Тургеневские косы.

Влюбленность в книги, звезды, тишину.

Но отрочество поездом с откоса

Вдруг покатилось с грохотом в войну.

Напрасно дочек умоляют дома,

Уже не властен материнский взгляд —

У райвоенкоматов и райкомов

Тургеневские девушки стоят.

Какие удивительные лица

Военкоматы видели тогда!

Текла красавиц юных череда —

Казалось, выпал жребий им родиться

В пуховиках «дворянского гнезда».

Казалось, благородство им столетья

Вложили в поступь, в жесты, в легкий стан.

Где взяли эту стать

Рабочих дети,

И крепостных

Праправнучки крестьян?..

Все шли и шли они —

Из средней школы,

С филфаков,

Из МЭИ и из МАИ —

Цвет юности,

Элита комсомола,

Тургеневские девушки мои!

И там тебя я видела, наверно,

Да вот запомнить было ни к чему.

Крутился времени жестокий жернов,

Шла школьница к бессмертью своему.

На нежных скулах отсветы пожара,

Одно желанье —

Поскорее в бой!..

Вошла к секретарю райкома Клара

И принесла шестнадцать лет с собой.

И секретарь глядит,

Скрывая жалость:

«Ребенок.

И веснушки на носу…»

Москва.

Райком.

Так это начиналось,

А в партизанском

Кончилось лесу…

КОНЕЦ

Предсказывая близкую победу,

Уже салюты над Москвой гремят,

А здесь идут каратели по следу,

Вот-вот в ловушку попадет отряд.

Такое было много раз и ране —

Не первый день в лесу товарищ Ким.

Но он сейчас шальною пулей ранен,

Ему не встать с ранением таким.

«Всем уходить!» — приказ исполнят Кима.

И только ты не выполнишь приказ,

И будешь в первый раз неумолима,

И будешь ты такой в последний раз.

Ким все поймет, но, зажимая рану,

Еще попросит: «Клара, уходи!»

Сжав зубы, девушка с пустым наганом,

Бледнея, припадет к его груди.

Потом, уже нездешними глазами

Взглянув в его нездешнее лицо,

Пошлет в эфир: «Мы следуем программе…»

И у гранаты выдернет кольцо…

ГОЛОС КЛАРЫ

Клару Давидюк и Кузьму Гнедаша похоронили вместе — в центре белорусского города Слоним.

Никогда и никто

Разлучить нас

Друг с другом

Не сможет.

Нас война повенчала

В солдатской могиле одной.

Кто за право быть вместе

Платил в этом мире дороже? —

За него заплатили мы

Самой высокой ценой.

Каждый год по весне

К нам сбегаются маки, алея,

Полыхают тюльпаны,

Пионы сгорают дотла.

…Ни о чем не жалею,

Нет, я ни о чем не жалею —

Я счастливой была,

Я счастливою, мама, была!

ЭПИЛОГ

Уже смягчили боль десятилетья,

Лишь на Басманной так же плачет мать.

Шумят за окнами чужие дети.

Фронтовики приходят помолчать.

Еще доски мемориальной нету…

И все ж, пробившись через толщу лет,

Вдруг вспыхнуло звездою имя это

И в душах яркий прочертило след.

А я бессонной вспоминаю ночью,

Что мы встречались — и не раз, не пять.

Когда бы знала я тогда!..

Но, впрочем,

Что я тогда могла о Кларе знать?

1974

АДЖИМУШКАЙ

Героическим защитникам подземной крепости

СВЕТЛЯЧКИ

Вначале, случалось, пели,

Шалили, во тьме мелькая,

Вы, звездочки подземелий,

Гавроши Аджимушкая,

Вы, красные дьяволята,

Вы, боль и надежда старших…

И верили дети свято,

Что скоро вернутся наши.

— В каком же ты классе?

— В пятом.

Мне скоро уже двенадцать! —

…При этих мальцах солдату

Отчаянью можно ль сдаться?

Да, стали вы светлячками

Подземного гарнизона.

…Мрак. Жажда. Холодный камень.

Обвалы. Проклятья. Стоны.

И меньше живых, чем мертвых,

Осталось уже в забоях…

«Эх, если бы возле порта

Послышался грохот боя!

Мы наших сумели б встретить,

Ударили б в спину фрицам!»

Об этом мечтали дети,

Еще о глотке водицы,

О черном кусочке хлеба,

О синем кусочке неба.

Спасти их мы не успели…

Но слушайте сами, сами:

Наполнены подземелья

Их слабыми голосами.

Мелькают они по штольням

Чуть видными светлячками.

И кажется, что от боли

Бесстрастные плачут камни…

«КИПИТ НАШ РАЗУМ ВОЗМУЩЕННЫЙ…»

Что разум? Здесь любой бессилен разум…

Жил, как всегда, подземный гарнизон.

И вдруг тревога, крики:

— Газы! Газы! —

И первый вопль, последний стон.

Еще такого не было на свете —

Забыть, забыть бы сердцу поскорей.

Как задыхались маленькие дети,

За мертвых уцепившись матерей…

Но не слабела яростная вера