Стихи - [7]

Сколько радости

Из-за чистых,

Пересахаренных ломтей!

Мы сидели на жестких листьях,

Двое в землю влюбленных людей.

…Встану я на землю сухую,

Упаду на нее, замру,

Впившись пальцами в грудь земную,

Дряхлую и родную кору.

И увижу я огороды.

И увижу я —

Без потуг

И без стонов — осенние роды,

Протекающие вокруг.

Я дыханья не пожалею!

Если надобно, кровь пролью!

Чтоб на каждом листке

Своею

Каждой каплей писать:

«Люблю».

Я всегда дрожал над растеньем.

Видя стебель, добытый трудом.

Каждый листик

С великим терпеньем

Вырезан сообразно с плодом!

Я всегда любил голубую

Речку,

Чашу, полную вод:

Каплю только добавь дождевую —

И волна через край потечет!

Но вода непрерывно струится,

Дыня, лист…

Почему же везде

Мне людские мерещатся лица —

В травах, в облаках, на воде?

…И морщины твои так тонки,

Огородник.

Сужу по рукам:

Ты привык к плодам и трудам,

Только в детстве — себе на пеленки —

Ты не зарабатывал сам!..

Десять пальцев твоих дороже

Сладких дынь, арбузов и трав!..

Спросим — прав я или не прав:

Я и воду, и птичьи речи,

И плоды, и листвы тряпье —

Не возьму за одно человечье,

Огородник, дыханье твое.

1936

Слава

Славить будем всех,

          на чьих гербах —

Ни орлов, ни филинов,

          ни псов, —

Только колос,

          срезанный в полях,

Только серп и молот

          их отцов!

Наберем пшеницы

          спелой горсть

И прославим

          пахаря труды!

Он прошел за плугом

          столько верст,

Что дошел бы

          даже до звезды!

Столько на земле

          собрал плодов,

Что не хватит

          на земле столов.

Над зерном не вейся,

          птичий свист!

Розы — пекарю,

          его труду.

Хлеб его

          да будет свеж и чист,

Как разрезанное

          яблоко в саду!

Эй, сапожнику

          желаем сил:

Сапоги такие

          пригони,

Чтобы путь

          меня не устрашил,

Чтоб лениво я

          не лег в тени!

Железнодорожник!

          Столько стран

Ты прошел

          чрез горы и ручьи!

Так шагает

          только великан.

Подари мне

          сапоги свои!

Авиатор милый!

          Стало сном,

Что ходить тебя

          учила мать.

Что гонялся ты

          за мотыльком

И за птицей —

          и не мог догнать…

Музыкант!

          Вооружись трубой.

Легче бы

          давалась мне борьба.

Если б с детства

          пела надо мной

Уводящая вперед труба.

          Слесарю — румянец и любовь.

Пусть не ест

          его железа ржа, —

Чтобы враг

          порезал руки в кровь,

Тронув даже

          рукоять ножа!

Прославляю всех,

          на чьих гербах —

Ни орлов, ни воронов,

          ни львов, —

Только колос,

          срезанный в полях,

Серп и молот

          испокон веков!

1936

Желание

Я хочу:

Когда уносят тело

Человека жизни и труда, —

Чтоб в саду береза облетела!

Взвыл бы ветер! Пала бы звезда!

Я хочу:

Когда паду на плиты

Улицы своей страны

С черным ртом,

На этот раз открытым

Не для слова — для тишины,

Чтобы не возница гнал коня,

Никогда в живых не видевший меня,

Торопился бы в жаре, в пыли!

Чтоб друзья, которых мы ценили,

С ними деньги, жизнь и честь делили,

На плечах широких гроб несли.

1936

Смотрителю дома

Если постучится у ворот —

От ветров и солнца темнокожий —

С книжкою моих стихов прохожий,

Спрашивая громко:

— Тут живет

Человек, который всюду

Славить будет землю и людей,

На земле трудящихся, —

Покуда

Не земля — на нем,

А он — на ней;

И который, хоть писал годами.

Обыскав карманы брюк своих,

Вытащит не кошелек с деньгами,

Только сильных две руки мужских;

И не птичьим посвистом гордится, —

Яблоком, киркой в руках людей,

Потому что больше пенья птицы

Любит смех и голоса друзей

И затем лишь и живет на свете?

Увидав в моем окошке свет,

Вы тому товарищу ответьте:

— В этом доме есть такой поэт.

1937

Первая елка

Елка? У меня-то? В самом деле!

Яблоки и лампы всем назло…

Детства запоздалое веселье,

Наконец ко мне

И ты пришло.

Чем же хвою украшать — портфелем?

Портсигаром?

Чашкой для бритья?

Где найду, согретый легким хмелем,

Вновь штаны коротенькие я?

Их и не было.

…Припоминаю:

Маленький, величиной с сапог,

Я гляжу, — зачем и сам не знаю, —

На войска,

На сотни пыльных ног.

Лишь одна была земная ласка:

То —

Раздолье пыльных сорных трав.

Игры?

Бронированная каска…

Штык французский,

Пули всех держав.

Воробьев мы из рогаток били

(Воробьи в те годы

Сладки были!),

Их на палке жарили в саду.

…Побегу с горы по желтой пыли,

По колени в море забреду.

Там и в солнце и в предгрозном мраке

Тихо пела светлая вода…

Голуби, и кошки, и собаки

Город наш покинули тогда…

Что же? Ни укора, ни угрозы.

Я стою, за мной моя семья.

На глаза мои находят слезы:

Только радугу и вижу я.

Кажется, что я

Явился просто

В мир,

Как будто не было отца,

Что родился я

С мужчину ростом,

С кулаками и лицом бойца…

…Елка? У меня-то? В самом деле…

Яблоки, и лампы, и светло.

Детства запоздалое веселье,

Наконец ко мне

И ты пришло.

1937

Не в дому рожденному

В небе необычно: солнце и луна.

Солнце светит ярко, а луна бледна…

Вдруг толпа на улице, крик на мостовой,

Только уши лошади вижу за толпой.

Что там?

— Да роженица… редкие дела:

Как везли в больницу, тут и родила.

…Кто бежит в аптеку, кто жалеет мать.

Ну, а мне б — ребенка в лоб поцеловать:

Не в дому рожденный!

Если уж пришлось —

Полюби ты улицу до седых волос.

Взгляды незнакомые, нежные слова

Навсегда запомни, крошка-голова!

Не в дому рожденный,