Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники - [4]

Для них асфальт — уже паркет.

Люблю я эти сапоги,

Заклеенные аккуратно,

Подарок с дружеской ноги —

Я не верну его обратно.

Уже светлеет. Переход

От тени к свету непонятен,

Число полутонов растет,

А воздух влажен и приятен.

Рога трубят? Рога трубят…

Апрель 1964 года.

Сочинено в Ленинграде для тебя специально и — в хорошие дни — ура!

«Я голову приподнимаю…»

Я голову приподнимаю,

Прошедший день припоминаю.

Улицу наклонную, но улице — туман,

С дворянскими колоннами старинные дома.

Старого точильщика,

Лудильщика кастрюль,

Военного училища

Медленный патруль.

Заберите меня, заберите,

Посадите меня под арест,

Десять суток мне подарите,

Прикажите позвать оркестр.

Пусть по улицам бьют барабаны

И в подзорные трубы глядят,

И суровые ветераны

Пощадить меня не велят.

«По несчастью или к счастью…»

По несчастью или к счастью[5],

Истина проста:

Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище

Выглядит вполне,

Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно

Я бы запретил,

Я прошу тебя, как брата,

Душу не мути.

А не то рвану по следу —

Кто меня вернет? —

И на валенках уеду

В сорок пятый год.

В сорок пятом угадаю,

Там, где — боже мой! —

Будет мама молодая

И отец живой.

«Городок провинциальный…»

Городок провинциальный[6],

Летняя жара,

На площадке танцевальной

Музыка с утра.

Рио-рита, рио-рита,

Вертится фокстрот,

На площадке танцевальной

Сорок первый год.

Ничего, что немцы в Польше,

Но сильна страна,

Через месяц — и не больше —

Кончится война.

Рио-рита, рио-рита,

Вертится фокстрот,

На площадке танцевальной

Сорок первый год.

«Я жизнью своею рискую…»

Я жизнью своею рискую[7],

С гранатой на танк выхожу

За мирную жизнь городскую,

За все, чем я так дорожу.

Я помню страны позывные,

Они раздавались везде —

На пункты идти призывные,

Отечество наше в беде.

Живыми вернуться просили.

Живыми вернутся не все,

Вагоны идут по России,

Но травам ее, но росе.

И брат расставался с сестрою,

Покинув детей и жену,

Я юностью связан с войною

И я ненавижу войну.

Я понял, я знаю, как важно

Веслом на закате грести,

Сирени душистой и влажной

Невесте своей принести.

Пусть пчелы летают — не пули,

И дети родятся не зря,

Пусть будет работа в июле

И отпуск в конце января.

За лесом гремит канонада,

А завтра нам снова шагать.

Не надо, не надо, не надо,

Не надо меня забывать.

Я видел и радость и горе,

И я расскажу молодым,

Как дым от пожарища горек

И сладок отечества дым.

«Москва сортировала поезда…»

Москва сортировала поезда:

Товарные, военные, почтовые.

Нас увозили в дальние места,

Живыми оставались чтобы мы.

Для жизни дальней оставались жить,

Которая едва обозначалась,

Теперь — глаза в слезах, едва смежить,

За все начала, за все начала.

ПЕРЕУЛОК ЮНОСТИ

Звон трамвая голосист и гулок,

Парк расцвечен точками огней,

Снова я пришел на переулок —

Переулок юности моей.

Над асфальтом наклонились вязы,

Тенью скрыв дорожку мостовой.

Помню, как к девчонке сероглазой

Торопился я под выходной.

Как, промокнув под дождем веселым,

За цветущий прятались каштан,

Девочка из сорок третьей школы

И до слез смущенный мальчуган.

Мне хотелось слез необычайных,

Клятву, что ли, дать или обет.

Этот дождь, короткий и случайный,

Стал причиной близости к тебе.

Знаю — случай ничего не значит.

Но сегодня поздно пожалел,

Что могло случиться все иначе,

Если б дождь подольше прозвенел.

Звон трамвая голосист и гулок,

Парк расцвечен точками огней,

Снова я пришел на переулок —

Переулок юности моей.

«В лето хорошо бы без билета…»

В лето хорошо бы без билета.

В лето? У него куда билет?

У него трава — одна примета,

Да еще река. Поклон, привет!

А река такая золотая,

А весной такой на свете дождь,

И по свету ветер пролетает,

И обратно ветер не вернешь.

И реке спасибо, и тебе спасибо,

И тебе спасибо, ветер над водой,

Ты такой веселый, ты такой красивый,

Ветер, ветер, ветер,

Ветер молодой.

ЛЕТО

Летели летние качели

На самом деле,

Дитя орало в колыбели,

И летний день куда-то плыл.

И травы превращались в сено,

Не сразу, скажем, постепенно.

Все было, было постепенно,

Как постепенен летний день.

ПЕРЕДЕЛКИНО

Меняют люди адреса,

Переезжают, расстаются,

И лишь осенние леса

На белом свете остаются.

Останется не разговор

И не обиды по привычке,

А поля сжатого простор,

Дорога лесом к электричке.

Меж дач пустых она вела, —

Достатка, славы, привилегий.

Телега нас обогнала,

И ехал парень на телеге.

«Под ветром сосны хорошо шумят…»

Инне[8]

Под ветром сосны хорошо шумят,

Светает рано. Ты не просыпайся,

Ко мне плечом горячим прикасайся,

Твой сон качают сосны и хранят.

Тебя держу, тебя во сне несу

И слышу — дятел дерево колотит,

Сегодня воскресение в лесу,

На даче, на шоссе и на болоте.

Покой еще не начатого дня,

Неясные предметов очертанья.

Я думаю, как ты вошла в меня,

В мои дела, заботы и сознанье.

Уходят в будни наши торжества,

Но по утрам хочу я просыпаться,

Искать слова и забывать слова,

Надеяться, любить, повиноваться.

«Тебе со мною скучно…»

Тебе со мною скучно,

А мне с тобою — нет.

Как человек — ты штучна,

Таких на свете нет.

Вас где-то выпускают

Не более пяти,

Как спутник запускают

В неведомой степи.

В ЛЕНИНГРАДЕ

Любимая, все мостовые,

Все площади тебе принадлежат,

Все милиционеры постовые

У ног твоих, любимая, лежат.

Они лежат цветами голубыми

На городском, на тающем снегу.

Любимая, я никакой любимой