Стихи - [19]

Шрифт
Интервал

Кто тут с припрятанною подслушкой,

А не с распахнутою душой?..


Что ж, осторожничать был ты вправе,

Но, как пивко от сырой воды,

Неотделимы испуг от яви,

Воображение от беды.


...Я никому не слагаю стансы

И никого не виню ни в чем.

Ты взял уехал. Я взял остался.

Стало быть, разное пиво пьем.


Стало быть, баста. Навеки — порознь...

Правду скажу — ты меня потряс:

Вроде бы жизнь оборвал, как повесть,

И про чужое повел рассказ.


...В чистых пивных, где не льют у стенки,

Все монологи тебе ясны?

И на каком новомодном сленге

Слышишь угрозы и видишь сны?


Ну а шалман уподобен язве,

Рыбною костью заплеван сплошь,

Полон алкашной брехни... и разве

Я объясню тебе, чем хорош...


1981



ПАМЯТИ А. БЕКА


Помню, как хоронили Бека.

Был ноябрь, но первые числа,

Был мороз, но не было снега,

Было много второго смысла.


И лежал Александр Альфредыч,

Все еще не избыв печали,

И оратор был каждый сведущ,

Но, однако, они молчали


И про верстки, и про рассыпки,

Что надежнее, чем отрава,

Что погиб человек от сшибки,

Хоть онколог наплел: от рака.


...Ровно через седьмую века —

Десять лет и четыре года —

Наконец, печатают Бека

И в театры толкают с ходу.


Вновь звезда ему засияла,

Предрекает горы успеха —

И спектакли, и сериалы...

Но не будет живого Бека.


И не ведает Бек сожженный

О таком своем часе звездном

И, в тоску свою погруженный,

Счет ведет рассыпкам и версткам.


...Я судьбу его нынче вспомнил,

Я искал в ней скрытого толка,

Но единственно, что я понял:

Жить в России надобно долго.


1986



ДОМ


Построить, что ли, дом

Хоть на Мезени —

Не с тем, чтобы потом

Он лез в музеи...


Там подлинней с утра

В тиши и хвое

День раза в полтора,

А то и вдвое.


В мансарде — наверху,

Внизу — в столярке

Изображать смогу,

И не в запарке,


Не только пустяки,

А — чередуя,—

Романы и стихи,

Столы и стулья.


Вот это бы была

Не жизнь — житуха!

Отнюдь не кабала,

А праздник духа!


Но только из-за всех

Своих историй

Я дома, как на грех,

И не построил.


Растут мои года,

Надежду застя...

Но, впрочем, ерунда,

Не в этом счастье.


1986



МОЛОДАЯ ПОЭЗИЯ


Поэзия молодая,

Тебя еще нет почти,

Но славу тебе воздали,

Не медля, твои вожди;


И те, лет кому семнадцать,

Кому восемнадцать зим,

Уверены: все — эрзацы,

И надо дерзать самим;


И надо смахнуть с насеста

Заевшихся стариков,

Преемственность, и наследство,

И прочую смерть стихов.


Тут сразу без сиволдая

Закружится голова.

Поэзия молодая,

Наверное, ты права.


Но нынче поменьше к лире

Приставлено сторожей,

И ей одиноко в мире,

Свободнее и страшней.


И душу ободрить сиру

Пред волею и бедой

Навряд ли сейчас под силу

Поэзии молодой.


1987



ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА


Поэтов обрадовать жажду: «Друзья,

Стихи возвратятся на круги своя!»


Они повернутся к низам и верхам,

Низы и верха развернутся к стихам.


Поскольку всему голова — человек,

А стих человеку роднее всего,

Не верится, чтобы он взял и отверг

Насущность стиха и его вещество.


С ночи до рассвета и весь день-деньской

Тревожит нас до ночи фактор людской,


Любой человеческий фактор и факт

Велит делать этак, не делать не так...


С того-то внизу и с того-то вверху

Затор болтовне и дорога стиху.


Но ежели это неправда и ложь,

И если ничто не меняется впредь,

И снова силком никого не возьмешь,

Осталось по-прежнему просто терпеть...


2001



* * *


Предрекали:

Гордись, но не очень,

Нарыдаешься взаперти!

Лучше господу выдай почесть,

Императору заплати.

Много всякого парень слышал.

Много просьб и глухих угроз.

Но, как водится, все же выжил,

А динария не понес.

Нелегки и совсем не прямы

У истории колеи,

Но на свете извечно правы,

Не склонившие головы.



ПОД КАПЕЛЬНИЦЕЙ


Прелестный лирик Митя Сухарев

И он же — физиолог Сахаров,

В литературе — ставший ухарем,

В своей науке ставший знахарем.


Люблю твои стихотворения,

Где неосознанное создано,

Где бездна чувств и настроения,

Ума, и юмора, и воздуха.


Что выше — слово или музыка?

Сегодня песен половодие,

А стих томится вроде узника

В роскошном карцере мелодии.


Один — свободным и услышанным —

Он должен жить во здравье нации...

А я твои четверостишия

Опять шепчу в реанимации.


1990



ЗОЛОТОЕ


Разновидностей не перечислить:

Золотое сеченье стиха,

Золотое сечение мысли

И высокого, и пустяка.


Золотое сеченье надежды,

Золотое сечение мук

И в сиротстве полночном, как прежде,

Снова речью становится звук.


Стиснул губы?

Еще крепче стисни

И сильнее еще береги

Золотое биение жизни,

Выходящей из левой руки.


2001



НАДЕЖДА


Раньше, прежде,

На днях почти,

Стал бы нешто

Искать пути?


Есть дорога,

Нет — наплевать!

Безнадега —

Как благодать!


Прочь, заботы!

Жми, брат Авось!

Для работы

И жизнь — навоз.


Что же сталось

Со мной на днях?

Может, старость,

А с нею — страх?


Как от сглазу,

Утих весь пыл;

Стал я сразу

Другим, чем был..


Безутешно

Прошу, как грош:

Мне надежду

Вынь да положь!


Дай как воздух,

Как воду дай,

Дай не вдосталь,

Дай не на даль,—


Хоть немного

Уже брести,

Безнадегу

Мне не снести.


1986



ИСПОЛИН


Гляжу на дуб уединенный…

Пушкин


Рифмами балуясь

С самого ранья,

Я тобой любуюсь,

Радуешь меня,


Что к заветной цели

Вверх растешь, не вширь,

Наподобье ели,

Стройный богатырь.


Тут ни к черту почва —

Перебор кислот,

Но уж воздух точно

Чистый — дуб растет.


И ему тут любо,

Раз не коренаст

Дуб, который дуба,

Думаю, не даст.


В гриве пожелтевшей —

До чего ж хорош!

И гляжу с надеждой:

Все переживешь


И еще могучим

Встретишь лучший час …

Вдруг и вправду лучше


Еще от автора Владимир Николаевич Корнилов
Один из них, случайно выживший…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Демобилизация

Роман «Демобилизация» (1971) напечатан на Западе по-русски (1976), по-немецки (1982) и в России (1990) — обширное, несколько просевшее под тяжестью фактуры повествование, где много лиц, сцен, подробностей и мыслей, и всё это как бы разливается вширь, по поверхности памяти, имея целью не столько разрешение вопросов, сколько воссоздание реальности, вопросами засевшей в сознании. Это именно «путешествие в хаос».Время действия — переходное, смутное: поздняя зима, ранняя весна 1954. Сталина уже год как нет, но портреты еще висят, и система еще не пошатнулась, только ослабла хватка; вместо стальной руки чувствуется сверху то ли неуверенность, то ли лукавая потачка.


Надежда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Псих ненормальный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Без рук, без ног

Первая повесть Владимира Корнилова «Без рук, без ног» (1965) — о том, как три летних дня 1945 переворачивают жизнь московского подростка, доводя его до попытки самоубийстваПовесть была сразу отвергнута редакцией «Нового мира» и была опубликована в 1974–75 в легендарном журнале Владимира Максимова «Континент» и переведена на ряд иностранных языков.


Девочки и дамочки

Повесть «Девочки и дамочки», — это пронзительнейшая вещь, обнаженная правда о войне.Повествование о рытье окопов в 1941 году под Москвой мобилизованными женщинами — второе прозаическое произведение писателя. Повесть была написана в октябре 1968 года, долго кочевала по разным советским журналам, в декабре 1971 года была даже набрана, но — сразу же, по неизвестным причинам, набор рассыпали.«Девочки и дамочки» впервые были напечатаны в журнале «Грани» (№ 94, 1974)