стихи - [10]

Шрифт
Интервал

в нелепой позе, в позе-шарже
на страсть, я только умножаю
свою отчаянную пылкость.
мой ангел, видишь соль на теле,
ее люби... не долюбили
ее желай... не дохотели...
твой рот растерзан, мой – растоптан.
семейных поцелуев вожжи
не предаю, но жив настолько,
насколько ты меня встревожишь
своим несомкнутым истоком.
не жадничай, будь злее, бей же.
не предаю, но жив настолько,
насколько в дальнем зарубежье
клочки уставших эммигрантов,
тоскующих по водке с кислой
капустой, живы. виноградом
во мне: глаза, улыбка, кисти
твои, текущие по коже
так нежно, так по-матерински...
насколько ты меня встревожишь?
тоскующих по водке с кислой
капустой я забуду тут же,
как только выгнусь гибким зверем.
твой рот теперь безмерно уже.
люби, люби... не дозвенели
колечки. цок!
2001/08/22

пажик слатткий вуайер

нежнейшим пажом –
к тебе.
ах, кто-то вошел
к тебе.
тревожится спальня,
я трепетом спаян
с волнующим дулом замочным в единое целое.
моя госпожа,
за дверью дрожать
не сладостно, но панацея мне –
твой утренний шум.
я сердце глушу
и прячу повадки в ливрею,
бледнею, бледнею, бледнею...
в покоях твоих
одно на двоих
ночами горящее ложе,
как логово пчел...
но я ни при чем –
фантазии ярки и ложны.
ты с кем-то иным.
ты с кем-то из них,
из тех, кто, наверное, проще:
кто рифм не плетет,
кто любит лото,
кто рот после ласки полощет.
нежнейшим пажом,
почти поражен,
но все-таки жив и отважен,
с замочным глазком
слепленный тоской
люблю тебя...
2001/08/30

инвертю с отжившим чертом (обрывок-с)

– о вашем пристрастии к баху, сэр...
– я пьян, я купаюсь в бахусе...
– а если подробно?
– то мужеподобно, что может быть послано на хуй, сэр
– но, сэр, вы несете бессмыслицу...
– привычка по бабам мыкаться
меня приучила
не алкать причины,
и после соития – вымыться...
– а если напомнить о фаулзе...
– все женщины в менопаузы
несносны и жарки...
попробуй вожжами
сдержать их при ветре и парусе!
– увольте, вы – просто посмешище...
– себе сочиняя посмертные
нетленные вирши,
неевший, непивший,
я верю во что-то там светлое,
во что-то манящее издали
и мученика-онаниста, и
испитого нищего...
А то, что вы ищете
воняет анахронизмами.
не смейте спешить за линию,
где были и пазолини, и
другие с проказой...
сказали бы сразу,
а то – замывать, зализывать...
вопросы подгадывать,
ответы подглядывать...
треклятая журналистика!
2001/08/31

суп

я подарю ей осенний суп
капли дождя в желтушно-бордовым
+ воскресным утром цветы принесут
положат под двери сонного дома.
она будет думать: ах, от кого?
перебирать имена давнишних...
в осенний суп добавлю гобой,
и сумасшествие, скажем, ницше.
и, черт подери, плесневелых слов:
люблю тебя – бесконечной лентой.
осенний суп. поцелуй в висок.
спасибо за лето. спасибо за лето.
2001/09/16

осенний мародер

я (без лишних ужимок) люблю, когда меня называют дрянью.
какого черта снимать белье перед каждой шлюхой?
оладушка из мерзлой картошки называется драник,
пощупай ее языком, мой хороший, пощупай.
там нет ничего от того, чем ты хотел бы казаться.
ты – трус, мой хороший, ты – нежный безвольный заяц
в моих ладонях, которые легко переносят уголь.
в моих рифмульках, которые сбиты так тесно и туго,
что мне бывает совсем неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...
и после – сжать ладонью, как тело любимой, восторженно.
ах, как в первую брачную ночь, задыхаясь от вдохновения.
брожу по улочкам: воздвиженка, якиманка, остоженка...
соломенная сторожка, неумытая, тихая... верная...
влюбленность номер сто семь, как и прежде – в самоубийство.
ха... сердце – уже не кулачок кровавый, но – бицепс,
закаленный – и сломанной женщиной, и другою, пьяной.
бицепс, обласканный и пальчиками, и репьями,
сжатый бедрами так, что неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...
2001/09/20

пародия паралитика

николас эрфе и николас доули
стали друзьями, да только надолго ли?
новый учебник истории ноет
новую песню. в плаще казановы
с окурками мятый прогноз на неделю
гороскопический. чтоб мы ни делали
звезды рассадят в порядке детсада:
садо на мазо и мазо на садо.
гигроскопический фантик ирисный
с ее телефоном. слезинки под линзами
копятся, длятся, стекают – осанна!
как мне не нравится имя... (ну, хором!)
гигроскопический. семь геркулесов
воюют с желанием сдаться. не лезу я
в эти мальчишечьи игры. досадно:
садо на мазо... ах!... мазо на садо.
маму – на мыло. садовника – в койку.
что делать с нежностью? Вы мне напомните.
теплые руки. гусиное сало.
ангина. горячка. и мазо на садо.
воет сирена надсадно! надсадно!
ха, повезло несказанно: на самой
важной страничке закончилась книшшка.
2001/09/25

встречка (минута после)

она говорит: ну что ты что ты...
не убивает, неа.
на улице мокро. зонты – как шторы.
в преддверии первого снега
к метро несутся десятки дядек,
тетек и прочих сумок.
она говорит: оставайся блядью,
наверняка, не засудят.
тут любят блядей в золоченых рамах
на столиках для закусок.
она говорит: я останусь рядом.
я тоже хочу искусства.
и мы, на двоих поделив любовно
какие-то там награды,
поем о третьей (тело любое)...
вдвоем, в золоченых рамах.
2001/09/25

не я не я не я

вот что странно: повсюду была не я.
не я глотала дешевый коньяк.
и губ ее перечных якобы яд
был тоже сцежен совсем не в меня.

Еще от автора Яшка Казанова
вы е бон

5-я книга Яшки Казановы. Сборник, под обложкой которого собраны лучшие стихи последних лет. Произведения печатаются впервые, объединенные автором в своеобразный цикл, представляют собой необыкновенную поэму.


алфавит

Яшка Казанова – поэт, отдавший десятилетие творчества теме любви: в разных ее оттенках, формах, во всех эмоциональных плоскостях. Сегодня автор предлагает вам свой алфавит этого чувства.


три года

У любовников всегда есть свой язык. И этот язык подвластен пронзительному поэтическому взгляду Яшки Казановы.156 недель. 1092 дня. 26 208 часов. 1 572 480 минут. 94 348 800 секунд. 102 текста.