Стихи и песни - [7]

беспомощный призыв: «Не надо»,

забор задушенного сада,

угрюмство шляпы на ушах

и жирный шаркающий шаг, —

за всё расплачиваться надо.

А ты-то думал: обойдусь,

живу вчерне и для парада.

И в небе, и на кухне гусь.

Что ж, соответствуй и не трусь:

за всё расплачиваться надо.

По всем земным счетам плати,

клади всё небо к изголовью,

за ложь бескровного пути,

чтоб реку жизни перейти,

расплачивайся алой кровью.

Но там, там тоже есть черта,

и суд всевышний, и награда,

и справедливости врата.

И надпись на воротах ада:

«За всё расплачиваться надо».

"Я с детства ненавидел хор…"

А. Шепеленко

Я с детства ненавидел хор —

согласный строй певцов.

И согласованный напор

отлаженных гребцов.

И общность наклонённых спин.

И общий водопой.

Живу один. Дышу один.

Плачу одной судьбой.

Один пришёл. Один уйду.

Один спою свой гимн.

А яблоки в моём саду

легко отдам другим.

Маки

На Федюнинских холмах — тишина.

Над Малаховым курганом — сны.

Будто не было войны, но война

похоронена на дне тишины.

И казалось бы, всему вышел срок,

столько лет менялась в море вода.

А как выйдешь, как шагнешь за порог —

и от маков не уйти никуда.

        Маки, маки, красные маки —

        горькая память земли.

        Неужели вам снятся атаки,

        неужели вам снятся атаки

        тех, кто с этих холмов не пришли?

Над Сапун-горой цветут тополя.

Над Сапун-горой летят журавли.

Но плывут из края в край по полям

маки, маки — совесть земли.

И казалось бы, ну что в том за страсть —

столько лет они пылают в траве.

Ах, как хочется в те травы упасть,

в красных маках полежать на земле!

        Маки, маки, алые маки —

        горькая память земли.

        Неужели вам снятся атаки,

        неужели вам снятся атаки

        тех, кто с этих холмов не пришли!

На Федюнинских холмах — тишина.

Над Малаховым курганом — сны.

Будто не было войны, но война

похоронена на дне тишины.

Всё мне чудится порою: «Ура»!

Всё мне слышится команда: «Пли»!

И зажмуришься, а видишь: с утра

маки, маки по холмам поплыли.

        Маки, маки, красные маки —

        горькая память земли.

        Неужели вам снятся атаки,

        неужели вам снятся атаки

        тех, кто с этих холмов не пришли!..

        Маки, маки — алые маки…

1974

"Самолёты прежних лет…"

Самолёты прежних лет

надо мной опять летают.

Стынут ноги, снег не тает,

заметает лыжный след.

В снежном сумраке ни зги.

Кто-то стонет: — Помогите! —

И нечетко: — Не бегите! —

А в мозгу: «Беги. Беги…»

И опять всё тот же стон,

он то жалобней, то глуше.

Так закладывает уши,

будто воздух разряжён.

Вдруг набух и лопнул шар.

Словно капли через марлю,

просочилось: — Жалко парня.

Ну, конечно, парня жаль. —

Не от страха, не спьяна

без сапог лежу я в поле…

— Лёд! Ещё!.. — Остатком воли

разрываю веки сна…

…Неужели ж не вольны

белки лёгких снов из детства?

О, свинцовое наследство

неоттаявшей войны!

"И те, кто в болотах, и те, кто во ржи…"

И те, кто в болотах, и те, кто во ржи,

за то, что я выжил, велели: скажи!

Велели: скажи, назови, нареки

во имя, во славу и вопреки.

…Я сам у себя оказался в плену,

как будто вернулся с войны на войну,

пытаясь на скошенном поле косить,

чтоб словом и делом друзей воскресить.

И я говорил тем, кто тише воды:

зачем вы не слышите голос беды?

И я говорил тем, кто ниже травы:

как знать вам цвет глаз, не подняв головы?

И я говорил в рот набравшим камней:

сказавший — не страшен, молчащий страшней.

У мирного времени свой обмолот.

Но годы войны, словно паковый лёд,

сдвигая границы, держали меня.

И слёзы катились по морде коня.

И чайки клевали глаза мертвецов.

А голубь порвался с почтовым кольцом.

А я всё сдавал и сдавал города,

и в них оставалась душа навсегда.

И не хоронил — зарывал, зарывал…

Как будто за всех уже отгоревал.

И чем, уходящим, нам было тесней,

тем красные маки красней и красней.

Но выцвела соль у солдатских рубах.

Та соль возвращенья как мёд на губах.

Возмездья озноб у победной черты,

не полдень реванша, а день правоты.

И песня, что я ли, не я ль допою, —

то песня солдат, уцелевших в бою.

От имени тех, кто в болотах, во ржи

остались. А нам повелели: скажи!

"Чтоб себя превозмочь…"

Чтоб себя превозмочь,

нужно кепочку сбить набекрень.

Удлиняется ночь,

убывает беспечности день.

Но не стоит дрожать,

и над пеной любых передряг

нужно стойко держать

свой потрёпанный временем флаг.

Я, как старый боец,

дверь ногою в кабак отворю.

Опрокину стопец

и под пиво его повторю.

Навалюсь на метель,

обниму на рассвете жену.

И, как двери с петель,

прямо к зимнему морю шагну.

В храме мер и весов

не учесть предпоследнюю ночь.

Нужно все — на засов,

чтоб однажды себя превозмочь.

"Не огорчайся, всё пройдёт…"

Г. К.

Не огорчайся, всё пройдёт.

Прошла зима. Пройдёт и это.

И будет так, как будет летом.

На землю яблоко падёт.

Не как цыган из-под полы,

к нам август выкатит арбузы,

початки рыжей кукурузы

утяжелят собой столы.

Раскрасит крылья стрекоза,

лес отомкнёт свои засовы.

И любознательные совы

в жару уснут, открыв глаза.

А лисы, усмиряя дрожь,

откроют заячьи секреты.

Когда ты долго лета ждёшь,

всё будет так, как будет летом.

А если вопреки приметам

до срока кончится сезон,

природа сохранит закон:

хлебам — тока, оленям — гон.

И будет всё, как будет летом.

Жёны

Не паситесь в офсайте,

в тени у чужого крыльца.

Старых жён не бросайте,

несите свой крест до конца.