Стихи и песни - [5]

(Рассказ колхозного сторожа)

А какая же у меня география жизни? Что я, генерал какой, что ли?!

(Из разговора)

Нам не давали крестов на войне,

Музыкой нас не встречала столица…

Что же такое рассказывать мне?

Чем перед вами хвалиться?

Делали мы небольшие дела,

Знали свою немудрую науку,

Что от отцов к сыновьям перешла

Или от деда досталася внуку.

Солнышко летом да печка зимой,

Хлеб, да картошка, да в праздники — каша:

Из дому — в поле, с поля — домой, —

Вся география наша.

Думали — так суждено на роду,

Большего знать не могли, не умели…

Жизнь изменилась. И в прошлом году

Стал я работать в артели.

Выдался год — урожаем хорош, —

Ласковый, теплый, погожий.

Ветер шумел, и высокая рожь

Кланялась в ноги прохожим.

Столько хлебов, что — одна благодать!

Осени ждать не обидно:

Глянешь направо — конца не видать,

Глянешь налево — не видно.

Я получил сапоги и ружье,

Как полагалось по плану.

Люди сказали, что счастье свое

Мне отдают под охрану.

Много я выходил в поле дорог

С этим ружьем за плечами,

Глаз не щадил и не миловал ног,

Спать разучился ночами.

В бури, и в грозы, и в дождь проливной

Я не бежал хорониться под крышей…

В августе месяце, ночью, со мной

Случай безрадостный вышел.

Помню отлично: закончил обход,

Сел покурить на кургане.

Звезды не светят, луна не встает,

Поле в каком-то тумане.

Что-то нерадостно сделалось мне,

Словно один я остался на свете.

Только собаки в ночной тишине

Лают, как сукины дети;

Только шумит ветерок в лозняке,

Время идет — за минутой минута…

Вдруг я заметил — по правой руке

Стало светлей почему-то.

Глянул направо и — вот тебе на! —

Вижу: моя загорается хата.

А в хате — пожитки, а в хате — жена,

Девки мои и ребята.

Что же мне делать? Пуститься бегом,

Бросить, оставить охрану?..

Только какими ж глазами потом

Я на товарищей гляну?

Выйдет невесело, выйдет скандал,

Выйдет позор невозможный:

Скажут — не выдержал, скажут — сбежал,

Скажут, что я ненадежный.

Нет уж! Коль враг накликает беду —

Надо держаться по чести:

Хата пылает, а я не уйду! —

Так и остался на месте.

Стыдно мне было б ходить по земле,

Если б оставил я дело…

Скоро послышались крики в селе, —

Стало быть, помощь поспела.

Стало быть, выручат. Значит, спасут,

Значит, увижусь с детьми и женою…

Точно не знаю, в котором часу

Люди явились за мною.

Руку мою пожимают подряд,

Словно встречают впервые.

— Ты не робей, не тужи, — говорят, —

Все, — говорят, — живые.

Надо тебе, — говорят, — отдохнуть, —

Носятся, словно с героем. —

Хата сгорела. Хату забудь.

Хату, — сказали, — построим.

Пусть же душа у тебя не болит,

Старое сердце не стонет:

Сила колхоза в огне не сгорит

И на воде не потонет.

* * *

Я — не взыщите — плохой соловей,

Песенка эта, быть может, наскучила,

Но ведь история жизни моей

И начинается с этого случая.

1935

ВРАГ

Нет, я не позабыл, не выдумал, не спутал,

Я помню все: лесную тишину,

Твои поля, и вросший в землю хутор,

И первую колхозную весну.

Ей гибель петь — по тропам и проселкам

Ты посылал ночами сыновей:

Я слышал сам, как в перелесках щелкал

Стальной семизарядный соловей.

Ее встречать с отточенным железом

Ты всей семьею вышел под навес.

И на заре коров своих порезал,

И опалил свиней, и ободрал овец.

И никакой расчет, и никакая жалость

Не удержали одичалых рук.

Чтоб никому собака не досталась,

Собаку тоже — вздернули на сук.

Ты говорил, что в мир идет невзгода:

Земля не будет ничего родить,

Скоты и звери не дадут приплода

И птицы гнезда перестанут вить;

Народ не выйдет ни пахать, ни сеять,

И зарастут поля полынью и тоской;

По всем дорогам матушка Расея

Пойдет к Москве с протянутой рукой;

Ты ожидал — погаснет пламя горнов,

Замрут машины, станут корабли,

И вся страна придет к тебе покорно

И свой поклон отвесит до земли;

Вернется вновь твоя былая слава,

И будешь ты почетом окружен,

Своим потомкам завещаешь право

Вгонять в могилу батраков и жен;

Своих друзей ты созовешь на праздник,

Своих врагов согнешь ты, как тростник…

Готовя нам египетские казни,

Ты просчитался здорово, старик!

Куда ни глянь — налево и направо —

Огни пылают, плавится руда.

Растут хлеба. Шумят густые травы,

В лугах пасутся тучные стада.

Страна тебе не повалилась в ноги,

Страна тебе руки не подала.

Закрыты наглухо твои дороги,

И трижды прокляты твои дела!

И, празднуя великий праздник нови,

В любой деревне и в любой избе,

На добром слове, на хорошем слове

Никто не хочет вспомнить о тебе.

Твой жадный век и все свои страданья

Запомним мы до гробовой доски,

И жизнь твою, как страшное преданье,

Когда-нибудь расскажут старики.

1935

ЧЕТЫРЕ ЖЕЛАНИЯ

(Песни о жизни батрака Степана Тимофеича)

… У этого человека было четыре желания: первое — жениться на девушке Наташе, которую он очень любил; второе — купить сапоги с подковками; третье — выучиться грамоте, чтобы прочесть «справедливую книгу», и четвертое — прокатиться по железной дороге. Ни одно из этих желаний не исполнилось.

(Из записной книжки)

Запев

Весной по лесам

          зашумели зеленые веники,

Густые и сочные травы

          сулили богатый покос.

Весной

          из какой-то чудесной страны

          принесли коробейники

Лиловые ленты для девичьих кос.

Весной на заре

          гармонисты играли страдание,

Сады задыхались

          от яблонь,

          черемух

          и слив.

И в теплые ночи