Стихи и песни - [2]

Что руки у них —

Золотые.

1928

УТРО

Проснись,

Приди

И посмотри:

       Земля наполнена весною,

       И красное число зари

       Еще горит передо мною.

       Следы босых моих подошв

       Встречает радостно природа.

       Смотри:

       Вчера был мутный дождь,

       Сегодня —

       Трезвая погода.

Поселок спит…

       Он здесь рожден,

       Чтоб сделать жизнь светлей и выше.

       И чисто вымыты дождем

       Его чешуйчатые крыши.

       Над ним, — пойдя на смелый риск, —

       Антенны вытянулись в нитку.

…Но вот высокий тракторист

Ладонью выдавил калитку.

       Еще сквозит ночная лень

       В его улыбке угловатой.

       Он изучает новый день,

       Облокотись на радиатор,

       И курит медленный табак.

       Его рубашка — нараспашку;

       Чрез полчаса, заправив бак,

       Он выйдет в поле на распашку.

       Он черный выстелет настил,

       Он над землей возьмет опеку,

       И двадцать лошадиных сил

       Покорны будут человеку.

       И смело скажет человек.

       Встречая сумерки косые,

       Что здесь

       Окончила свой век

       Однолошадная Россия.

1929

В ДОРОГЕ

День такой, что — любо-дорого, —

Весь как чистое стекло…

Я со станции, со скорого,

Не спеша иду в село.

Вижу вновь свои, исконные,

С детства милые края,

Снова низкими поклонами

Рожь приветствует меня.

А во ржи дорога стелется,

Только знай себе — иди.

Очень ветреная мельница

Показалась впереди.

Все такая ж, та же самая,

Как и десять лет назад.

— Здравствуй, ветреница старая!

И тебя я видеть рад;

И тебя, деревня Ключики,

И ракиты над ручьем… —

Говорят со мной попутчики

О житье-бытье своем:

— Нынче ждем богатой осени, —

Будет хлеб наверняка:

Одолели, приколхозили

Злую долю бедняка…

План придумали недурственный,

Отвалили добрый пласт, —

Эта самая индустрия

Не забыла и про нас.

Вон — смотри — пошла отхватывать,

Эта — нет, не подведет… —

И с флажком на радиаторе

Трактор двинулся вперед.

Воробьи взметнулись стайкою

И рассыпались вдали.

Над широкою лужайкою

Вьются пчелы и шмели.

И глубокие, бездонные

Так и пышут синевой

Небеса разоблаченные

Над моею головой.

А дорога расстилается,

И шумит густая рожь,

И куда тебе желается,

Обязательно дойдешь.

1930

ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СЕЛЬСКОГО СОВЕТА О ПУТЯХ СООБЩЕНИЯ

Не зря занимается наш Автодор

Решеньем дорожной проблемы:

С далеких времен,

С незапамятных пор

В дорогах нуждаемся все мы.

Везде кутерьма — на полях и в лесу,

И я,

Председатель совета,

Хотя и другую нагрузку несу,

Но все ж отвечаю за это.

И я секретарше своей говорю —

Товарищу Бубновой Кате,

Что лично пойду

И мосты осмотрю

И лично

Обследую гати.

Взята установка.

Намечена цель.

Все, в общем и целом,

В порядке.

Беру со стола карандаш и портфель,

Иду

Выявлять недостатки.

Весна впереди и весна позади,

И солнце печет не на шутку…

Вдруг слышу:

— Товарищ Потапов, зайди!

Зайди, — говорят, — на минутку!

Куда ты, как ветер, летишь напролом?

Умерь молодую походку… —

Зашел я и вижу:

Сидят за столом

И хлещут, проклятые, водку.

— Тебе, — говорят они, — друг, повезло..

Но я отвечаю спокойно,

Что водка у нас —

Социальное зло

И мне выпивать непристойно.

Они ж не пускают меня от стола:

Чего нагоняешь, мол, страху?..

И чайный стакан

Социального зла

Я выпил с единого маху.

А после в своих дорогих сапогах

Плутал по грязи

На каком-то участке

И чувствовал:

Нет ни в руках, ни в ногах

Хотя бы малейшей

Увязки.

Я сбился с дороги, усталый и злой,

Дошел до предела, до точки

И ночью,

Свалившись с катушек долой,

Заснул одиноко на кочке.

Налево шумела забытая ель,

Направо — плакучие ивы…

К тому же,

Посеял я новый портфель,

И деньги,

И все директивы.

И вот нахожусь

Перед грустным концом:

Мне нет

И не будет прощенья…

А в сущности,

Здесь виноваты во всем

Плохие

Пути сообщенья!

1931

ПЕРВОЕ ПИСЬМО

Ваня, Ваня! За что на меня ты в обиде?

Почему мне ни писем, ни карточки нет?

Я совсем стосковалась и в письменном виде

Посылаю тебе нерушимый привет.

Ты уехал, и мне ничего не известно,

Хоть и лето прошло и зима…

Впрочем, нынче я стала такою ликбезной,

Что могу написать и сама.

Ты бы мог на успехи мои подивиться, —

Я теперь — не слепая и глупая тварь:

Понимаешь, на самой последней странице

Я читаю научную книгу — букварь.

Я читаю и радуюсь каждому звуку,

И самой удивительно — как удалось,

Что такую большую, мудреную штуку

Всю как есть изучила насквозь.

Изучила и знаю… Ванюша, ты слышишь?

И такой на душе занимается свет,

Что его и в подробном письме не опишешь,

Что ему и названия нет.

Будто я хорошею от каждого слова,

Будто с места срывается сердце мое,

Будто вся моя жизнь начинается снова

И впервые, нежданно, я вижу ее.

Мне подруги давно говорят на учебе,

Что моя голова попросторнее всех…

Жалко, нет у меня ненаглядных пособий, —

Я тогда не такой показала б успех!..

Над одним лишь я голову сильно ломаю,

Лишь одна незадача позорит мне честь:

Если что напечатано — все понимаю,

А напишут пером — не умею прочесть.

И, себя укоряя за немощность эту,

Я не знаю, где правильный выход найти:

Ваших писем не слышно, и практики нету,

И научное дело мне трудно вести.

Но хочу я, чтоб все, как и следует, было,

И, конечно, сумею свое наверстать…

А тебя я, Ванюша, навек полюбила

И готова всю душу и сердце отдать.

И любой твоей весточке буду я рада,

Лишь бы ты не забыл меня в дальней дали.