Стихи для гурманов 2 - [7]

вот и вас похвалила,

хотя не хотела.

Меня не хотели?

Вы меня запутали.

Розовый период

Друг мой,

вы зае…

извините, что я так

открыто, честно,

вы зае…

жизнь мою,

она уже не та,

уже не может,

как и раньше, безответно,

она же не любовь,

она одна.

Археолог в постели

Полжизни мы спим,

полжизни пытаемся уснуть,

но нам не дают,

нам не дают,

и от этого не спится,

среди цветов

ворочается тело в хлопковом поле,

барахтаясь в желании неуёмном,

он знал её,

каждую косточку,

каждую перегородку,

складку этого живого существа

и всегда говорил:

«Детали – самое главное».

Вот, он уже откопал

грудь, рёбра своей жены,

на ощупь определив,

что ей около 3000 лет,

как долго они вместе прожили,

как трудно жить с археологом,

даже ночью – раскопки,

как опасно быть археологом,

спишь, как с останками,

и те способны не дать,

если болит голова,

он погладил её голову –

для археолога это просто череп

с отверстиями,

по которому легко определить

пол, партийную, принадлежность,

фирму-изготовитель головного убора,

лечащего стоматолога,

фамилию пластического хирурга,

цвет глаз?

Нет, невозможно,

он забыл какого у неё цвета глаза

(детали – самое главное),

не она ему не давала,

не тело противилось —

её подсознание.

Я люблю вас – нате

– Вы в эту комнату быстрее, чем в меня

вошли, —

сглотнула речь усталость поцелуя,

мне бросив часть души:

шали!

А я пока с твоим желанием потанцую.

Надменно, не спеша, уныло,

стыдно,

закат подкрался к закипевшей

плоти,

вы мне сказали: – Я люблю,

как дайте.

Я ответила: – Я тоже —

нате!

Весенний призыв

И вот весна —

ты смотришь на ноги, потом на лица,

заводишь, как домашних животных, знакомства,

что в них?

Это экзамен,

его надо сдать,

она принимает

вместе с руками твоими и сердцем,

ещё несколько встреч —

ты начинаешь копаться в себе,

ищешь чувства,

хотя бы грамм,

чувствительности ноль,

нету их,

какое-то время идешь по приборам,

в итоге бросаешь,

оставляя ей в утешение

и сердце тоже,

где же они?

У кого их забыл?

Я теперь бесчувственная скотина,

пока не найду –

буду спать со всеми,

со всеми подряд

в поисках единственной,

неповторимой.

Извините

Извините, меня вырвало

на вас комплиментами,

выплеснулось, не сдержался,

красота и всё такое,

невежественен,

дайте мне подчистить, исправить,

добавить какую-нибудь пошлую строчку,

но ваша красота и всё такое,

не легко оттереть так сразу,

сразу значило бы опорочить,

а хочется быть откровенным,

не таким, как все остальные,

что кашляют лестью,

выставляя счёт

вашей красоте,

глазами съедают ноги,

мне хотелось быть искренним

к красоте и всему остальному.

В окружении стен

Я смотрю в стену напротив,

взгляд всегда находит стену в виде

любимого человека,

далёкого горизонта,

плохой погоды,

всех их объединяет одно —

они капризны:

в стене дырки

дверей, глаз, окон,

туда можно проникнуть,

но чужая жизнь

засасывает, как болото,

и ты становишься другом,

приятелем, гарниром, фоном,

об тебя греют уши,

когда ты весел,

обнимая,

вытирают руки,

губы,

когда целуют,

ноги

если не нужен,

ты вечен и безотказен,

любуешься на забор

из тела

с голубыми занавесками зрачков,

подходишь ближе,

а оно всё дальше,

ты рассчитывал на большее,

но там стена,

где ты искал человека.

Nihil

Мне?

Ведь это не нужно,

выброшу,

выброшу из головы,

из квартиры

старые диски, записи,

мысли, закат, окно,

демократию, одинокий ботинок,

недоеденный бутерброд –

в мусорный контейнер,

в итоге выбросил всё.

Всё, что у меня есть,

оказалось ненужным,

это было необходимо вчера,

но сегодня —

яд, труха, барахло,

которое тянет назад,

загородило проход,

надо же –

всё, что здесь натворил,

что совал, как в копилку,

как в складку любви,

оказалось пустым, бездушным,

но ведь жалко бросать

даже то, что далось легко,

не говоря уже о непосильном труде,

авантюра,

выбросив лишнее,

я пытался выделить

то, что мне нужно —

ничего.

С чего начинается 1 января

День прошлогоднего оливье,

день нового длинного года,

за длинной постелью —

короткий сон,

он съедает меня

или уже съел,

вижу только половину своего тела,

остальное срезано одеялом,

в тишину этого дня

вонзаются зубы

моего острого слуха,

государство спит,

я уже забываю,

кого мы вчера встречали,

какое желание заказывал в полночь,

видимо оно уже сбылось:

я всё ещё жив.

Плавленый сырок «дружба»

Не что иное,

как реклама самого себя,

страница,

фотографии,

стена,

пиар,

пиаришь личное —

в белье

и даже без,

с желанием подсознательным

продаться,

продать бесценное

богатство

внутреннего мира.

Что там?

Твои ноги,

ты считаешь, стоит?

Золото,

машина —

ты о ней мечтаешь,

но пока стиральная.

Что там ещё?

Кусок природы,

стиха,

песни,

часть любовника,

друзей бумажник,

много,

их много не бывает,

то есть жалкое подобие

дружбы,

плавленый сырок

без дырок,

без любви,

без глаз –

одни предлоги.

Как же я от тебя устала…

Как же я от тебя устала

Думаешь, я не устал?

Может, тогда на море махнём?

Чем?

Как обычно: ты – рукой, а я – самолётом.

Не надо ждать любви…

Не надо ждать любви —

она не приходит к тем, кто в очередях.

Слоня голову

Однажды с неба упал слон –

пять тонн свежего африканского мяса

прямо на голову Мексики,

здесь снег бОльшая редкость,

он упал как снег на голову

посреди улицы.

Утро,

почти никого,

лишь одинокий торговец бананами

сидел и курил в небо,

и тут, неожиданно, – слон!

Он посмотрел на сигарету

текилой своего взгляда:

трава или табак?

Забористая,

надо купить ещё,

от её дыма даже небеса разверзлись,