Стихи - [7]

Сизоголовый, и хохлатый,

И взмывший веером почтарь.

О, голубиная охота!

Уже воркующей толпой

Воскрылий, пуха и помета

Развеян вихрь над головой!

Двадцатый год! Но мало, мало

Любви и славы за спиной.

Лишь двадцать капель простучало

О подоконник жестяной.

Лишь голуби да голубая

Вода. И мол. И волнолом.

Лишь сердце, тишину встречая,

Все чаще ходит ходуном..

Гудит година путевая,

Вагоны, ветер полевой.

Страда распахнута другая,

Страна иная предо мной!

Через Ростов, через станицы,

Через Баку, в чаду, в пыли —

Навстречу Каспий, и дымится

За черной солью Энзели.

И мы на вражеские части

Верблюжий повели поход.

Навыворот летело счастье,

Навыворот, наоборот!

Колес и кухонь гул чугунный

Нас провожал из боя в бой,

Чрез малярийные лагуны,

Под малярийною луной.

Обозы врозь, и мулы — в мыле,

И в прахе гор, в песке равнин,

Обстрелянные, мы вступили

В тебя, наказанный Казвин!

Близ углового поворота

Я поднял голову — и вот

Воскрылий, пуха и помета

Рассеявшийся вихрь плывет!

На плоской крыше плат крылатый

Полощет — и взлетают в гарь

Сизоголовый, и хохлатый,

И взмывший веером почтарь!

Два года боя. Не услышал,

Как месяцы ушли во мглу:

Две капли стукнули о крышу

И покатились по стеклу…

Через Баку, через станицы,

Через Ростов, назад, назад,

Туда, где Знаменка дымится

И пышет Елисаветград!

Гляжу: на дальнем повороте —

Ворота, сад и сеновал;

Там в топоте и конском поте

Косматый всадник проскакал.

Гони! Через дубняк дремучий,

Вброд или вплавь гони вперед!

Взовьется шашка — и певучий,

Скрутившись, провод упадет…

И вот столбы глухонемые

Нутром не стонут, не поют.

Гляжу: через поля пустые

Тачанки ноют и ползут…

Гляжу: близ Елисаветграда,

Где в суходоле будяки,

Среди скота, котлов и чада

Лежат верблюжские полки.

И ночь и сон. Но будет время —

Убудет ночь, и сон уйдет.

Загикает с тачанки в темень

И захлебнется пулемет…

И нива прахом пропылится,

И пули запоют впотьмах,

И конница по ржам помчится —

Рубить и ржать. И мы во ржах.

И вот станицей журавлиной

Летим туда, где в рельсах лег,

В певучей стае тополиной,

Вишневый город меж дорог.

Полощут кумачом ворота,

И разом с крыши угловой

Воскрылий, пуха и помета

Развеян вихрь над головой.

Опять полощет плат крылатый,

И разом улетают в гарь

Сизоголовый, и хохлатый,

И взмывший веером почтарь!

И снова год. Я не услышал,

Как месяцы ушли во мглу.

Лишь капля стукнула о крышу

И покатилась по стеклу…

Покой!.. И с каждым днем невнятней

Травой восходит тишина,

И голуби на голубятне,

И облачная глубина…

Не попусту топтались ноги

Чрез рокот рек, чрез пыль полей,

Через овраги и пороги —

От голубей до голубей!

1922

Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.

Осень

По жнитвам, по дачам, по берегам

Проходит осенний зной.

Уже необычнее по ночам

За хатами псиный вой.

Да здравствует осень!

Сады и степь,

Горючий морской песок

Пропитаны ею, как черствый хлеб,

Который в спирту размок.

Я знаю, как тропами мрак прошит,

И полночь пуста, как гроб;

Там дичь и туман

В травяной глуши,

Там прыгает ветер в лоб!

Охотничьей ночью я стану там,

На пыльном кресте путей,

Чтоб слушать размашистый плеск и гам

Гонимых на юг гусей!

Я на берег выйду:

Густой, густой

Туман от соленых вод

Клубится и тянется над водой,

Где рыбий косяк плывет.

И ухо мое принимает звук,

Гудя, как пустой сосуд;

И я различаю:

На юг, на юг

Осетры плывут, плывут!

Шипенье подводного песка,

Неловкого краба ход,

И чаек полет, и пробег бычка,

И круглой медузы лед.

Я утра дождусь…

А потом, потом,

Когда распахнется мрак,

Я на гору выйду…

В родимый дом

Направлю спокойный шаг.

Я слышал осеннее бытие,

Я море узнал и степь,

Я свистну собаку, возьму ружье

И в сумку засуну хлеб…

Опять упадет осенний зной,

Густой, как цветочный мед, —

И вот над садами и над водой

Охотничий день встает…

1923

Э. Г. Багрицкий. Стихотворения. Ленинград, «Советский Писатель», 1956.

Стихи о соловье и поэте

Весеннее солнце дробится в глазах,

В канавы ныряет и зайчиком пляшет.

На Трубную выйдешь — и громом в ушах

Огонь соловьиный тебя ошарашит…

Куда как приятны прогулки весной:

Бредешь по садам, пробегаешь базаром!..

Два солнца навстречу: одно — над землей,

Другое — расчищенным вдрызг самоваром.

И птица поет. В коленкоровой мгле

Скрывается гром соловьиного лада…

Под клеткою солнце кипит на столе —

Меж чашек и острых кусков рафинада…

Любовь к соловьям — специальность моя,

В различных коленах я толк понимаю:

За лешевой дудкой — вразброд стукотня,

Кукушкина песня и дробь рассыпная…

Ко мне продавец:

— Покупаете? Вот.

Как птица моя на базаре поет!

Червонец — не деньги! Берите! И дома,

В покое, засвищет она по-иному…

От солнца, от света звенит голова…

Я с клеткой в руках дожидаюсь трамвая.

Крестами и звездами тлеет Москва,

Церквами и флагами окружает…

Нас двое!

Бродяга и ты — соловей,

Глазастая птица, предвестница лета.

С тобою купил я за десять рублей —

Черемуху, полночь и лирику Фета!

Весеннее солнце дробится в глазах,

По стеклам течет и в канавы ныряет.

Нас двое.

Кругом в зеркалах и звонках

На гору с горы пролетают трамваи.

Нас двое…

А нашего номера нет…

Земля рассолбдела. Полдень допет.

Зеленою смушкой покрылся кустарник.

Нас двое…

Нам некуда нынче пойти;

Трава горячее, и воздух угарней, —

Весеннее солнце стоит на пути.

Куда нам пойти? Наша воля горька!

Где ты запоешь?