Стервы - [98]

— Может, так оно и есть, — хмыкнул Бастиан. — Только о «Зеленой мельнице» мне рассказала не она.

Лоррен была неприятно поражена. Значит, где-то чего-то она недоучла.

— Как бы там ни было, — не умолкал Бастиан, — она глубоко запустила коготки в красавчика Маркуса Истмена. Интересно, чем они занимаются сейчас, пока мы тут беседуем.

— Мне на это наплевать. — Лоррен потерла замерзшие руки. — Меня ждут вещи поважнее и получше, я жду не дождусь, когда поеду учиться в Нью-Йорк.

Нью-Йорк. Город, который никогда не засыпает. Вот в Нью-Йорке она заживет новой жизнью. Ее домом станет колледж Барнарда, где никто ничего не знает о ее жизни в Чикаго. А через дорогу — Колумбийской университет, где учатся десятки — да что там, сотни! — великолепных, умных, богатых парней. Уж наверняка она найдет среди них одного, чтобы ходить с ним на свидания, любить его — такого, кто не станет воротить от нее нос, как Маркус, не станет видеть в ней пьянчужку, как Бастиан. В Нью-Йорке вся жизнь ее пойдет по-другому, и, в отличие от Клары, она не попадет в скандальные ситуации. Лоррен сделает все по высшему классу.

— Ну а чем ты собираешься пока заняться? — Бастиан словно невзначай обнял ее за плечи. — Ты слишком красива, чтобы оставаться в одиночестве.

Рука, которой Бастиан обнимал ее, вернула Лоррен с небес на землю.

— А вот этого даже не начинай, Бастиан.

— Иди ко мне, — тихонько проговорил, почти прошептал, он. — Ты что же, ни капельки мне не доверяешь? Иди ко мне, я сказал. — Он ласково прижал ее к себе и стал растирать ей руки. — Ты же вся дрожишь.

— Ой, спасибо! — За что, интересно, она его благодарит? Это же просто уловка, гнусная уловка сластолюбца, чтобы привлечь ее — разве два визита в его гостиничный номер ничему ее не научили? Но и пальцы, и все тело у нее онемели, да и сердце будто закоченело. Ладно, пусть согреет ее, на том все должно и закончиться. А Бастиан так старательно тер ей руки, словно хотел добыть трением огонь.

— Согрелась? — поинтересовался он.

— Немного, — ответила Лоррен, забрала у него свои руки и сунула их между колен.

Минуту они посидели молча, слушая, как ветер свистит в голых ветвях деревьев. Потом Бастиан заговорил снова:

— Возможно, я позволил себе немного… немного вольностей, когда мы виделись в прошлый раз…

— «Немного вольностей» — это слишком мягко сказано, — холодно ответила Лоррен.

— Что ж, ты права, я приношу свои извинения. Ты заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались с уважением.

— С уважением? — Она резко отодвинулась подальше. Внешность у Бастиана была потрясающая — эти темные волосы, глаза с поволокой, — но внутри он весь прогнил. — Брось трепаться!

— Я серьезно говорю, Рен. У Греев и у Дайеров были славные предки. И если уж мы сами не станем относиться друг к другу с уважением, как же ожидать его от подлого мужичья? — У него на лице было такое выражение, что Лоррен чуть не стошнило.

— Ты такой… — начала она, глядя ему прямо в глаза.

— Какой? — В его глазах блеснула насмешка. — Как сама думаешь, какого названия ты заслуживаешь после всего, что произошло сегодня вечером? Доброй самаритянки? Спасительницы? Ах, святая Лоррен, давай лучше выпьем вместе, — предложил он. — Позволь мне понежиться в лучах твоей святости, не отвергай скромного приношения простого смертного.

— В чем заключается твое приношение?

— В выпивке. У меня дома.

Внутренний голос говорил ей, что нельзя принимать это приглашение. Намерения Бастиана были далеко не невинными — она не сомневалась, что он хочет переспать с нею. Но, не желая допустить этого, Лоррен чувствовала, что присутствие Бастиана успокаивает ее, словно бы она и не испортила всю свою жизнь всего полчаса назад. Не приходится сомневаться, что поутру родители засадят ее под домашний арест до конца дней. Она может даже попасть в колонки светских новостей наряду с Кларой.

Возможно, нынешняя ночь — последняя ночь ее свободы. Так зачем же отказывать себе в удовольствиях?

— Один бокал, — сказала она. — И не больше.

— Правила устанавливаете вы, мисс Дайер. — Бастиан усмехнулся и поднял два пальца, пародируя церемонию присяги. — Я лишь смиренно им подчиняюсь.

Лоррен мигом позабыла о Кларе. Из головы вылетели все мысли о Маркусе. Глория, миссис Кармоди, даже собственные родители — ни о ком из них Лоррен больше не думала. Она чувствовала, как что-то в ней меняется в эту минуту, как в душе поднимается нечто темное, пробиваясь понемногу на поверхность.

— Ну, раз так, — сказала она с новым приливом энергии, — пойдем напьемся как следует.

25. Глория

Теперь Глории все стало понятно.

Вот почему Клара приехала в Чикаго! Спрятаться от воспоминаний. И все, что она говорила о необходимости следовать в любви зову сердца, — выдумка. Сама Клара последовала зову сердца — и вот куда оно ее завело: к утратам, к позору. К катастрофе.

Глория не станет повторять ошибки кузины. Пойдет в клуб и попрощается с Джеромом. Быстро и просто. Не будет никаких неудач. И никаких сожалений.

Ясно же, что все ее чувства к Джерому — не больше чем детская очарованность, как у Клары с Гаррисом Брауном. Глория могла справедливо считать, что ее объединяет с Джеромом какое-то особенное чувство, однако у них нет будущего. Где они стали бы жить? С Бастианом пусть и скучно, но она будет вести жизнь солидной дамы.