Степкино детство - [36]
— Знаю. С горем пришли, — тем же тихим, участливым голосом опять заговорил губернатор. — Великое испытание послал нам господь. Болезнями нас испытует… Будем же уповать на милость божью. Купечество жертвует деньги на больницы. Власти придержащие денно и нощно о народе пекутся… Если обиды у кого есть на начальников, на хозяев, — подавайте жалобы. Лично мне. Господа офицеры, спуститесь вниз, примите жалобы.
И опять ни голоса, ни шороха.
Только офицеры на балконе звякнули шпорами и вскинули руки к козырькам. Все, как один. Будто их всех за одну веревку дернули.
Стоящий впереди других толстый, усатый офицер, с эполетами в бахроме, наклонился к губернатору и что-то сказал — одно или два слова всего. Слов не разобрал Степка со своего тополя, но зато ясно услышал, как губернатор выговорил: «Что-о? Бараки? Полицмейстера Бутовича?» — и круто повернулся к перилам.
— Так вот вы как! Бунтовать? Я вам покажу, как бунтовать. В тюрьме сгною!
И голос у него сразу другой взялся: крепкий, крикливый. Губернатор обвел глазами площадь, топнул каблуком — раз, другой, — а потом застучал часто, дробно, будто гвоздь вколачивал в пол. И гаркнул на всю площадь, как плеткой стегнул:
— На колени! Шапки долой!
Ни звука в ответ. Ни шороха.
И вдруг головы стали клониться. И картузы уже с голов ползут.
Вот-вот на колени брякнутся люди.
И вдруг голос. Один голос на всю площадь.
— Протри глаза, ваше благородие, лето нынче. Не шапки — картузы на нас.
Толпа будто проснулась. Те, что сгребли картузы, снова нахлобучили их на головы. И все разом зашумели, заговорили, закричали:
— Небось барчуков господь не испытует!
— Вашего брата, видать, и холера боится!
— Людей, как собак, хватаете!
— В бараках гноите!
— Зачем народ обижаешь?
— Калмыцкий человек мало-мало кушать нет!
— Чиво смотреть на яво борода!
— Шайтан!
— Сок![20]
И рук, рук вскинулось над головами — как камышовые заросли на ильменях!
И губернатор обе руки вскинул. Сжал кулаки и затряс ими.
Степка видел, как дрожала на его плечах золотая бахрома эполет, как шевелились его седые усы. И вдруг губернатор выпрямился, схватился за шашку, но сейчас же опустил руку и, ни на кого не глядя, ушел с балкона. За ним — раз-два, раз-два — промаршировали офицеры. А внизу уже слышалась команда:
— Стой полк!
— Марш полк!
Степка сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.
Над его головой свистел Суслик.
Но дверь на балкон снова отворилась, и оттуда — вот тебе раз! — два монашка вышли, безусые, безбородые. Ни на кого не глядя, они расстелили бархатную дорожку поперек балкона и замерли, не поднимая глаз. И сейчас же из губернаторских покоев вышел поп — прямой, гривастый, с грузным крестом на животе. Ступая по бархатной дорожке, подошел к перилам. Монашки стали по бокам.
«Архиерей, архиерей», — зашелестело внизу, и опять стало тихо.
Архиерей размашисто перекрестился и поднял над перилами балкона волосатые руки в широких рукавах лиловой рясы.
— Дети мои, — как из трубы, загудело на Степку, — пошто восстали на власть? Пророки учили: несть власти аще не от бога. Безбожники-зачинщики подстрекают вас на бунт. Смирите душу кротостью.
Под самым балконом кто-то громко рявкнул:
— У попа была соба-а-ака…
Но архиерей словно не слышал. Даже глазом не моргнул.
— …Не огорчайте всемилостивейшего монарха… — трубил он с балкона. — Наказание божие падет на главу непокорных. Ибо сказано в писании: зачем мятутся народы и племена замышляют тщетное…
— Паки и паки, съели попа собаки! — рявкнул тот же голос.
И над всей площадью загремело:
— Паки к паки, съели попа собаки.
В густом гуле пропал голос архиерея. Только волосатый рот его открывался и закрывался, и все поднималась его рука кверху, и все показывала куда-то на золотые маковки соборной колокольни, откуда, верно, должно было упасть наказание на головы бунтовщиков.
— Будя на небо таращиться! — кричали под балконом. — Улетишь!
Архиерей еще раз вскинул глаза к небу и, круто повернувшись, зашагал по бархатной дорожке в темные губернаторские покои.
Монахи, опустив головы в черных скуфейках, пошли за ним.
Тут оно и началось. Какой-то мастеровой, похожий на калмыка, скуластый, черноволосый — он стоял под самым тополем, — вдруг гаркнул поверх всех голов:
— Народы, расступись! Дорогу бревну!
И сейчас же, как просека в лесу, очистилась к губернаторскому дому дорожка, и желтый торец бревна показался на этой дорожке. И, как вчера, облепили бревно руки. Подняли. Раскачали.
— Получай сдачу. Раз, два, три — бери!
И в губернаторские ворота, как вчера в амбары — бах-бах!
Опираясь на плечи людей, над толпой приподнялся конопатчик Кандыба.
— Разрывай мостовую!
Миг один — и в балкон, в балясины, в зеленые ставни застучал серый булыжник.
И сейчас же в ответ булыжнику — цок-цок-цок! — орешками защелкало что-то о ствол тополя. От этих щелчков, как подрезанные, посыпались на землю ветки.
— Смотри, смотри, палят! — закричал сверху Суслик.
— Где, где палят? — Степка закрутил головой вверх, вниз, по сторонам… И вдруг увидел: с колокольни палят. С церкви! Там, под темным колоколом, стоят солдаты плечо к плечу, приткнув к белым рубахам блестящие ружья. Из ружей вылетают ровными рядами, один за другим, молочные клубки и тают в прозрачной синеве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.
Вот было бы здорово, если бы каникулы никогда не заканчивались, твой брат был самым-самым известным музыкантом, а в школе все-все без исключения хотели с тобой дружить. Казалось бы, не это ли мечта всех школьников? Но в реальной жизни всё оказывается не так просто. Да и мечты порой оборачиваются не долгожданной радостью, а сплошным разочарованием. Взрослеющие герои знаменитых повестей Анатолия Алексина помогут тебе самому стать старше вместе с ними, расскажут о чести и достоинстве, о первой любви и дружбе, о самых верных друзьях и о самой жизни – такой интересной, полной открытий и свершений! Для среднего школьного возраста.