Степь - [37]

***

4.Глава .Немене.

Немене - непонятный (кыпч.яз.)

Непонятно было абсолютно всё. Ни куда они попали, ни как отсюда выбираться, и что теперь делать без лошадей? И пока Сауле и Ертай изумленно и восторженно изучали новый диковинный мир, следопыт внезапно понял, что он знает названия и назначения объектов. Там вдали высились небоскребы городских зданий, а никакие не горы или игрушки великанов, и не змей это, а асфальтированная дорога, которая и ведет в город. Знания словно проснулись в Газарчи, но от этой крупицы того, что ему удалось вспомнить, он не испытал почти никаких эмоций. Безразличие с легким налетом тоски и отвращения, и это можно было объяснить только тем, что в этом мире больших городов и чудесных механизмов, следопыта никто не любил и не ждал. Скорее наоборот…

А вот степь Газарчи любил всей душой и чувствовал её, ощущал весь этот необозримый простор, над которым вечно поёт свою песню ветер. Мир, где солнце всегда всходит на восходе, и заходит на западе, где старость уважают, а бездомным дают приют, где слово родственник не простая констатация факта, а реальная помощь рода. Где люди радуются просто тому, что светит солнце или луна, теплу очага и женской ласке, улыбаются, слыша детский смех. Истина проста, как просты радости этих людей. Она где-то рядом, нужно только вспомнить. Вспомнить свою прошлую жизнь, какой бы неприятной и горькой она ни была. Но именно в сравнении прошлого и нынешнего, истина откроется – Газарчи в это верил. Да и звали его вроде бы не Газарчи, и не следопытом он был, а бродягой, бродячим философом. Прозвище крутилось на языке, но следопыт его так и не смог вспомнить. Одно, он знал четко, стоит кому-то назвать его прежним именем, он сразу его узнает. А пока… пока нужно было решать насущные проблемы.

- Апашка (сестренка), смотри! – кричал Ертай высоко поднимая над головой прозрачную пластиковую бутылку, найденную в кювете, - Ты такой бычий пузырь видела?! Чтоб мне лягушкой стать, в жизни не видела!

- А у меня вот, что есть! – Сауле повертела в руках блестящую на солнце фольгу, то ли от сигарет, то ли от шоколадки, и показала Ертаю язык.

Дети, ей Богу! Дети! – подумал Газарчи, с улыбкой смотря на них. Только две минуты назад готовы были подраться, а сейчас лучшие друзья.

- Эй! Пошли собираться, - крикнул им следопыт, - бычий пузырь неси сюда, сейчас покажу, что с ним делать.

Бутылка, к сожалению, оказалась без крышки, но вырезать и подогнать под неё пробку из ветки, было делом двух минут. Еще пара минут, и из шнурка, привязанного к горлышку, получилась удобная ручка для переноски. Полтора литра воды, никогда лишними не будут. Мало ли, что с ними ещё в этом мире случится, может? При мыслях об этом, по лицу Газарчи, словно тень прошла. Было не совсем понятно, что это за мир, где они оказались? Все признаки присутствия цивилизации на лицо - бутылки, окурки, банки вдоль дороги, а самих людей нет. Не могло быть, чтобы по такой дороге, за полчаса не проехало ни одного автомобиля. А ведь никого и ничего. Было такое ощущение, что людей здесь нет. Ни на дороге, ни в далеком городе. Что это? Как? Вымерли все? Не похоже. Не верилось. Следопыт сердцем чувствовал, что это не так. Скорее люди были, просто именно в этой части мира, в которой оказались трое беглецов, людей они не могли видеть… Как лед, лежащий на дне реки. Он есть, но через воду его не видно, потому что лед прозрачен как и вода, и виден он будет только, когда река замерзнет. А льду будет видна вода, когда он сам растает. Но если они трое – кусочки льда - растворятся, то будут принадлежать этому миру. Река…. «Река времени и пространства. И мы сейчас объекты, находящиеся в другой плоскости, частично в другом измерении» - подумал Газарчи, лихорадочно соображая, последствия того, когда измерения полностью совместятся… Лед растает.

О! Господи! Это же мир будущего! Если мы совместимся, что произойдет с людьми, рожденными тысячу лет назад?

- Уходим! Быстро! – скомандовал следопыт, - Иначе беда! Нужно найти границу этого мира и пробить её.

- А что?

- Зачем? Тут никого нет?

- Если кто-то появится, вы умрете! – скупо и быстро ответил следопыт, тут же поймав себя на том, что сказал «вы», а не «мы». Про свою смерть он почему-то не упомянул.

***

Проспав пару часов, и переварив сурка, я понял, что пора выбираться. Матильда тоже явно заскучала у камышей. Вода – водой, но камышом сыт не будешь, а изобилием травы окрестности поселка не баловали. Набрав воды полную флягу, и напившись впрок, как верблюды, тронулись в путь. Покинуть котлован оказалось не так просто. Если я мог и ползком, то лошадь по-пластунски ползать была не обучена.

- Давай! Голубушка! Ну, еще чуть-чуть! – громко уговаривал я Матильду, вытягивая её за собой изо всех сил. Но она путалась, терялась, не зная как переставлять ноги по крутому склону. Пендаля бы тебе отвесить, подумал я. И отвесил бы, но точно зная, что не поможет, не стал. А тут к тому же завоняло. Сперва, грешил на Матильду, что это она от натуги воздух испортила. Но потом, понял, что такой приторно-сладкий аромат может испускать только покойник. Отвлекаться на запах не стал, пока не вытащил лошадь из котлована. А когда вытащил, тут его и обнаружил…