Стендаль. Встречи с прошлым и настоящим - [44]

На V Международный стендалевский конгресс в Париже в сентябре 1966 года собрались ученые из многих стран. Среди них – старейший стендалевед Фердинанд Буайе, первые работы которого появились почти за полвека до этого; профессор гренобльского университета Виктор дель Литто – «Папа» стендалеведов после смерти Анри Мартино и др. Среди участников было также немало специалистов в других отраслях, как, например, детский врач Бруно Пинкерле из Триеста и инженер-металлург Анри Бодуэн из Парижа. Для них Стендаль – хобби, тем не менее они опубликовали серьезные исследования, посвященные французскому писателю.

Открытие конгресса состоялось в очень светлом и уютном зале (одна боковая стенка – сплошное стекло, за ним – зелень) в цокольной части прекрасного здания ЮНЕСКО. (Мы имели возможность ознакомиться с этим зданием с внутренними садиками, построенным в 1955–1958 годах по проекту американского, итальянского и французского архитекторов; с украшающими его фресками Пикассо, керамическими декорациями Миро, скульптурой Генри Мура и произведениями многих других художников.)

Темой первого дня работы конгресса было мировое значение Стендаля. Выступали представители разных стран, в том числе и стендалевед из Японии, Мити Катаока – первая японская женщина, получившая ученую степень доктора наук в Сорбонне. Она поразила всех рассказом о необычайной популярности романа «Красное и черное» в ее стране (мы еще вернемся к этому вопросу в заключительном очерке).

Особое внимание привлекало имя Эренбурга, которому предстояло выступить первым. Однако в тот день Ильи Григорьевича не было. Тяжелая болезнь супруги задержала его в Москве. Все вопросы, относящиеся к СССР, адресовались мне. Были и курьезные моменты, свидетельствовавшие о том, что в то время о советском стендалеведении на Западе судили главным образом по сочинениям писателя А. К. Виноградова, содержащим не только исторические факты, но и много художественного вымысла. Кстати, еще в 1933 году во французском журнале «Гиппократ» были опубликованы главы из повести А. К. Виноградова «Потерянная перчатка» с подзаголовком: «Стендаль в Москве в 1812 году. По неизданным документам».

Широкой известностью пользовался также очерк Эренбурга «Уроки Стендаля», но интерес к нему за рубежом в те годы был вызван не столько значительностью размышлений автора о писательском труде, сколько нападками на него со стороны некоторых наших критиков. (К счастью, эта критика, похожая на избиение, отжила свой век; очерк же Эренбурга сохранил свою актуальность, более того, мысли автора о правде в искусстве сегодня особенно актуальны.)

На второй день конгресса, во время торжественного приема в городской ратуше Парижа – Отель де Виль, вдруг появился Илья Григорьевич. Я почувствовала истинное облегчение. Нам показали записи Н. С. Хрущева и Джона Кеннеди в книге почетных гостей. Во всем проявлялось дружелюбное отношение к нашей стране, где за два месяца до этого с официальным визитом побывал президент Французской Республики, генерал Шарль де Голль.

Илья Григорьевич был очень утомлен поездкой и пережитыми волнениями, связанными с болезнью жены. В тот же день он выступил на конгрессе с краткой речью. Он говорил об актуальности романов Стендаля («живы страсти – живы и герои»), о популярности творчества французского писателя в СССР, где его произведения издаются миллионными тиражами. Эренбург читал свою речь сидя за длинным столом президиума. Рядом сидел Виктор дель Литто, который с улыбкой поглядывал на него, очень довольный тем, что Эренбург все же выступает на конгрессе (еще утром в кратких сообщениях о первом заседании газеты выражали сожаление по поводу того, что Эренбург не смог приехать).

Этот день заседаний был посвящен теме «Стендаль и театр». С блестящей импровизированной речью выступила, в частности, старейшая актриса и режиссер театра «Комеди Франсез» Беатрис Дюссан, рассказавшая о значении этого театра в жизни молодого Стендаля. Директор музея театра Ла Скала Джампьеро Тинтори говорил о Стендале и итальянской опере. Итальянская музыка и театр Ла Скала сыграли большую роль в духовной и эмоциональной жизни французского писателя, посвятившего этим темам много вдохновенных страниц…

Заключительное заседание конгресса состоялось в амфитеатре Музея естествознания Ботанического сада. Стендаль часто бывал в этом доме, когда выдающийся натуралист Жорж Кювье был директором музея, при котором жила семья Кювье и по субботам принимала гостей. Не случайно вопрос о связях писателя с учеными его времени занимал важное место в разнообразной тематике докладов этого дня.

Илья Григорьевич не присутствовал на заседании, но принял участие в экскурсии к берегу Марны. Во время обеда в саду небольшого ресторана в Варенн на Марне Эренбург с довольной улыбкой наблюдал за тем, как Виктор дель Литто, взяв меня за руку, обошел со мною длинный стол, провозглашая здравицу за дружбу между народами Востока и Запада. Дель Литто потянул было с нами и стендалеведа… аббата, но тот отмахнулся (позже он, извиняясь, объяснил мне причину: «Я безумно стесняюсь…»).