Стенание - [41]

— Да, это я, сэр, — произнес мой собеседник уже более приветливо. — Джон Хаффкин, к вашим услугам.

— А я мастер Шардлейк. Не расскажете ли вы мне, как все произошло?

Джон кивнул, явно обрадованный возможностью еще раз повторить эту историю:

— Все случилось поздно вечером, я помогал мастеру Оукдену у станка. Он печатает книгу о путешествиях в Новый Свет, с гравюрами, на которых изображены обитающие там удивительные существа. Большой был заказ, мы работали до самой темноты. — Старик вздохнул. — Теперь мастер Оукден нанял в подмастерья этого болвана Элиаса, а меня поставил присматривать за лавкой днем. — Он снова вздохнул. — Но тридцать лет на этой работе износили мои суставы. И грудь…

— Так что произошло в тот вечер? — Я вернул его к основной теме беседы.

— Работа только что закончилась, мы развешивали листы, чтобы просохли за ночь. Окна были открыты, и мы услыхали шум по соседству. Крики, а потом призыв на помощь. Мы с мастером Оукденом переглянулись. Иногда нам бывало слышно, как мастер Грининг громко спорил со своими друзьями, но тут явно раздавались звуки насилия, и мы бросились вниз по лестнице. Мастер Оукден побежал к соседнему дому, а я остался в дверях. С моими суставами и больной грудью от меня было бы мало толку… — Он пристыженно посмотрел на меня.

— Понимаю, — сочувственно проговорил я.

— Но издали я все видел. Мастер Оукден высадил дверь, и через секунду оттуда выскочили двое. — Хаффкин указал на боковую дверь. — Как я уже говорил на дознании, обоим было лет по двадцать с небольшим, оба в грязных шерстяных рубахах. Мне они показались бродягами, этакими бездельниками без определенных занятий. — Он состроил гримасу. — У них в руках были устрашающего вида дубины. Оба крепко скроены, со спутанными бородами. Один высокий, и хотя и молодой, но почти лысый. Другой — светловолосый и с большой бородавкой на лбу, ее было видно даже в сумерках.

— Вы хорошо все рассмотрели.

— По крайней мере, глаза у меня еще видят. Я был бы рад опознать этих супчиков и увидеть их на виселице. Мастер Грининг был хорошим соседом. Знаю, он был радикал, но тихий — не из тех, что пристают к людям со своими проповедями, подвергая окружающих опасности со стороны закона. Он никому не причинял вреда. Насколько я знаю, — добавил Джон, внимательно посмотрев на меня.

— Я тоже не слышал о нем ничего дурного.

Рассказчик продолжил:

— Когда те двое убежали, я подошел к халупе, потому что почуял запах дыма. Мастер Оукден тушил огонь: куча бумаги на полу загорелась, а на полу лежал бедняга Грининг. Ужасное зрелище: темя пробито, повсюду кровь и мозги разлетелись… — Он покачал головой.

— Спасибо, любезный Хаффкин. — Я достал кошелек и дал старику гроат. — А теперь, если позволите, я бы поговорил с вашим хозяином. Можно мне войти?

— Конечно. Они с Элиасом работают на втором этаже.

Я прошел через лавку и поднялся по лестнице. Ритмичные удары стали громче. Весь второй этаж занимало одно помещение — увеличенный эквивалент скромной типографии бедняги Грининга. Здесь тоже были стеллажи с бумагой и растворами, стопки отпечатанных листов и готовые листы, висящие, как белье на просушке, на натянутых через все помещение веревках. Несмотря на то что ставни были открыты, здесь стояла жара и сильно пахло свинцовой пылью. У меня на лбу выступил пот.

У пресса работали два человека. На обоих были запачканные кожаные передники. Высокий мужчина лет пятидесяти, чисто выбритый и седовласый, разглаживал новый лист бумаги на нижней платформе. Рукоятку огромного винта над верхней платформой, где был укреплен покрытый краской шрифт, держал мускулистый парень лет восемнадцати с мрачным, унылым выражением лица. Когда я вошел, они обернулись.

— Я адвокат Шардлейк, — тихо представился я. — Меня послали расследовать убийство бедного мастера Грининга.

Пожилой мужчина кивнул.

— Джеффри Оукден, — назвал он свое имя. — Мне сообщили о вашем визите. Пойдемте в переплетную. Элиас, я отойду побеседовать с мастером Шардлейком.

Юноша впервые прямо посмотрел на меня. Его карие глаза горели яростью.

— Это было злодейское, безбожное убийство, — сказал он. — В наши дни добрые христиане больше не могут чувствовать себя в безопасности.

— Знай свое место, мальчик, — сдвинул брови Оукден.

Он повел меня на верхний этаж, где за столом сидела женщина средних лет, которая аккуратно сшивала листы и помещала их в переплет из толстой бумаги.

— Ты не могла бы ненадолго спуститься на кухню, дорогая? — попросил Джеффри. — У меня конфиденциальный разговор с этим джентльменом. Он юрист, и это касается заказа на новую книгу. Можешь пока налить моему помощнику кружку пива.

— Я только что слышала, как ты выговаривал Элиасу. Этот мальчишка нуждается в порке за свой дерзкий язык, — сказала женщина.

— Он силен и работает усердно, а остальное не важно, милая. К тому же его здорово потрясла смерть прежнего хозяина.

Миссис Оукден встала и, сделав мне книксен, спустилась вниз. Печатник прикрыл за нею дверь.

— Моя жена ничего не знает об этом деле, — тихо пояснил он. — Вы от лорда Парра?

— Да. Вы хорошо проявили себя в тот вечер, мастер Оукден.