Стэн Лаки - [2]
Я ходил в толпе гостей, воздух густел от весеннего солнца и запаха вин, источаемого разбросанными тут и там фонтанами. Все здесь было искусственным: огромные муравейники на самом деле были пирамидами из мака, смешанного с медом; роль ульев на пасеке, издали казавшихся деревянными, играли десять тортов; маленькие прудики наполнены лимонадом, садовые скульптуры сделаны из марципана. То и дело мое внимание привлекал чей-то возглас, но не страх, а радость или восхищение заставляли вскрикивать вновь прибывших гостей.
Лаки кружил среди собравшихся с американской улыбкой человека, которого все время фотографируют; останавливался, чтобы пожать руку или внимательно выслушать обращенные к нему слова, заботился, чтобы никто из гостей ни на минуту не оставался один. Иногда ласково трепал по голове детей, которых было не меньше дюжины. Они использовали все, что находилось в саду, на полную катушку и вскоре были от макушки до пяток перемазаны глазурью, шоколадом, кремом. Более благовоспитанно вела себя рыженькая девочка-подросток, прелестная в белом простом платье, с маленькой сумочкой через плечо; еще слишком худая, слишком громко смеющаяся, с чересчур резкими движениями, но уже (как мне показалось) сознающая, какое впечатление производят ее огромные черные глаза и алые губы, яркие, будто впитавшие послеполуденное солнце. Я на мгновение задумался, как поведет себя с ней наш клиент: в имидже, который он себе создал, было что-то от Деда Мороза, от добродушного дедушки, а ведь, несмотря на раннюю седину, он вряд ли мог остаться равнодушным к этому запретному искрящемуся очарованию расцветающего тела. Но он не подошел к ней, или я этого не заметил. Я на минуту потерял его из виду. Приближалось время официального вручения подарков – возможно, он отошел в сторону, чтобы сосредоточиться перед выступлением, которого все ждали.
И тогда я подумал, что все идет слишком гладко, слишком просто. Никто не вызывал подозрений, в наушнике монотонно попискивали проезжающие неподалеку ежи, территория была проверена. Но ведь ассистентка Лаки не сомневалась, что ее шефу грозит опасность, и даже подумывала отказаться от мероприятия. Я был недостаточно внимателен, мысленно обругал я себя, все мы были недостаточно внимательны, не определили степени гипотетической опасности со стороны отдельных персон, которые сейчас приблизятся к юбиляру с поздравлениями. И я стал все быстрее оглядывать гостей: есть ли среди них преступник, а если есть, то каким, черт подери, оружием он располагает и как собирается убежать? А может, он настолько одержим, что готов дать себя схватить, лишь бы реализовать план? Мимо проходили женщины в длинных платьях, пожилые и молодые мужчины, все необычайно веселые: ничего похожего на скованность движений, подозрительную напряженность во взгляде я не замечал. Многих из них я не раз видел по телевизору, но это не было гарантией их аутентичности; не исключено, что каждый искусно загримирован; даже почтенный министр иностранных дел не оставался вне подозрений.
Лаки появился снова. И вдруг внезапно, оглядывая пространство, отделявшее его от высокой живой изгороди с южной стороны сада, я ощутил тревогу, причину которой сам сначала не мог определить. Вокруг Лаки начали собираться гости, окружая его, как металлические опилки, притягиваемые магнитом; и только одна особа не поддавалась общему порыву, обходя толпу по краю, и это было странно – ведь не может у четырнадцатилетней девчонки быть преступных намерений. Однако в ее взгляде – а я то и дело натыкался на него среди множества голов – было то, что я искал: опасное напряжение; кроме того, она рылась в своей сумочке, что-то из нее вынимала – что именно, я не видел, какой-то предмет. Я стал проталкиваться между гостями, ничего не говоря в микрофон, спрятанный за отворотом пиджака – ведь я скорее всего ошибался, – но она вела себя действительно странно. Нас разделяло еще метров десять, может, восемь, толпа становилась все плотнее, я повторял: извините, мои коллеги куда-то пропали – в такой момент! Никого нет, один я, и я решил преградить ей дорогу к Стэну Лаки, просто с ней заговорить, нельзя же без конкретного повода броситься на ребенка, это еще ребенок, повторял я про себя, но именно поэтому никто не проверил ее сумочку, не пригляделся внимательно, она слишком молода и слишком красива. Лаки был слева от меня, она вдруг высунулась из-за высокой старухи справа, и я инстинктивно достал нож (в этой тесноте пистолет был бесполезен), повернулся к девочке всем телом, люди подтолкнули нас друг к другу, импульсивное движение – и обнаженное лезвие ножа в моей руке коснулось ее шеи… и в тот же момент я почувствовал сквозь рубашку, как острие ее ножа уперлось мне в грудь. Обучена, подумал я, точно знает, где сердце.
И так мы стояли, а вокруг веселилась толпа, сосредоточившаяся на Стэне Лаки, не обращающая на нас внимания. Я не хотел убивать, ее нежная кожа прогибалась под кончиком моего ножа, глубже, я знал, была артерия, глубже была ее смерть, а может, и моя: я нажимал сильнее, и натиск ее ножа усиливался, он, наверное, уже прорвал мою рубашку – я почувствовал на груди поцелуй холодной стали. Не выдержав напряжения, она, как, впрочем, и я, могла нанести удар – мы вошли в клинч, ситуация тупиковая, необходимо было найти какой-то выход. Мы смотрели друг другу в глаза, ее темные зрачки то сужались, то расширялись, она, видимо, оценивала свои шансы. Медленно – только не спровоцировать! – я склонился к ее уху, кокетливые локоны щекотали мой нос, от нее странно пахло, как от ребенка и как от женщины: душистыми травами и молоком. Я хотел дать ей шанс. Шепнул:
![Апокриф Аглаи](/storage/book-covers/cb/cb25f8324d47f86ef96d27b6f8a4f8125cf45a26.jpg)
«Апокриф Аглаи» – роман от одного из самых ярких авторов современной Польши, лауреата престижных литературных премий Ежи Сосновского – трагическая история «о безумной любви и странности мира» на фоне противостояния спецслужб Востока и Запада.Героя этого романа, как и героя «Волхва» Джона Фаулза, притягивают заводные музыкальные куклы; пианист-виртуоз, он не в силах противостоять роковому любовному влечению. Здесь, как и во всех книгах Сосновского, скрупулезно реалистическая фактура сочетается с некой фантастичностью и метафизичностью, а матрешечная структура повествования напоминает о краеугольном камне европейского магического реализма – «Рукописи, найденной в Сарагосе» Яна Потоцкого.
![«Здрасьте!»](/storage/book-covers/08/085ae42b07cbe60e8b60e617aab1c289d7207def.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Я тебя тоже](/storage/book-covers/05/05fca5a59cea2278ca2ee94ca74e1221d93cc05c.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Вода](/storage/book-covers/f6/f6b639bf15b4ee8a943b025550535af13a4015a9.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Рождество](/storage/book-covers/be/be155f4f0e1328d2010169aeaaa6218ecd6db360.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Разговор с…](/storage/book-covers/46/463ba07905ff0aea13399c36761fc926f8f318d2.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Ого, индиго!](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
![Менделеев-рок](/storage/book-covers/b9/b9fc548c40987b4162f90f1b01e89a8464b84aea.jpg)
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
![Русачки](/storage/book-covers/94/943fd87d7bef7b3929aa0609b5579a28b38143d6.jpg)
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
![Лягушка под зонтом](/storage/book-covers/0e/0e7faf81653908d16b51febb494e433167b40e07.jpg)
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.
![Чёрное яйцо (45 рассказиков)](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Три новых мушкетёра - Оля, Саня и Витёк](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Миротворец. Из «Секретных материалов»](/storage/book-covers/7e/7ed3b0880b1ab9e406c901fd0ee465304e5c991a.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Пчелы](/storage/book-covers/c1/c13f1866158ea0a5d032033833174006c3fd6c96.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Как стать королем](/storage/book-covers/07/07581b86bdce93a8240b30c3b78a76ebfb2440f6.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Партнет](/storage/book-covers/94/946920f78e4cb603192368386434fb73f27a6993.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…