Стеклянные дома - [19]

 - Итак, - сказал Гамаш, смотря на Матео, - вы решили использовать кобрадора во фраке в Квебеке? И спрашиваете меня, не противоречит ли это закону?

Матео и Лея уставились на Гамаша, потом Матео расхохотался.

 - О боже, конечно нет! Я показал вам это, потому что мы с Леей думаем, что вот это,  - он махнул в сторону окна, - и есть кобрадор во фраке.

 - Сборщик долгов? - переспросил Гамаш и почувствовал легкий озноб. Как дрожь земли,  предвестие землетрясения.

Лея теперь смотрела во все глаза, переводя взгляд с Армана на Рейн-Мари, с нее на Мирну и обратно. Искала в их лицах малейший намек на иронию. Или понимание. Хоть что-нибудь. Но их лица остались совершенно невозмутимыми. Такими же пустыми, как та штука на лугу.

Арман откинулся на спинку кресла и собрался что-то сказать, но потом передумал. Рейн-Мари посмотрела на Мирну.

Наконец Арман подался к Матео.

 - Знаете, вон то, - он указал подбородком на фигуру в окне, - ни капли не похоже на это. - Он кивнул на фотографию.

 - Знаю, - согласился Матео. – Когда я проводил исследования для статьи, до меня дошли кое-какие слухи. Про кое-что древнее, зародившееся, может быть, несколько веков назад. -  Он бросил взгляд в окно, потом отвернулся, как будто долго смотреть на темную фигуру было безрассудством. - Про предка нынешнего кобрадора. Мне по секрету рассказывали, что он еще существует в отдаленных деревнях. В горных селениях. Но ни один мне не попадался, как не встречал я и тех, кто сознался бы в том, что нанимал такого.

 - А оригинальный кобрадор другой? – спросила Рейн-Мари.

 - Он по-прежнему сборщик, только других долгов.

 - Очень крупных долгов? – уточнил Гамаш.

 - Другого типа долгов. Есть долги денежные, зачастую непомерные, - сказал Матео, посмотрев на фотографию в газете.

 - А есть моральные долги, - проговорила Лея.

Матео кивнул.

  - Один из стариков, с которыми я говорил,  живущий в деревеньке под Гранадой, наблюдал такое. Правда, лишь раз, будучи ребенком, да и то издалека. Существо преследовало старуху. Они скрылись за углом, и он никогда ни одного из них больше не видел. Он не хотел, чтобы я делал запись нашей с ним беседы, но показал мне вот что.

Матео достал из кармана размытую фотокопию тусклой фотографии.  

 - Он сфотографировал это своей кодаковской Брауни* (*название семейства дешёвых фотоаппаратов простейшего типа, выпускавшихся компанией Eastman Kodak в течение нескольких десятилетий, начиная с 1900 года).

Снимок был зернистым. Черно-белым.

Крутая узкая улочка, каменные стены, подступающие прямо к дороге. Лошадь, впряженная в телегу. А в отдалении, на углу, кто-то.

Гамаш снова надел очки и поднес листок ближе к глазам, почти уткнувшись в него носом. Потом протянул фото Рейн-Мари.

Снял очки, медленно сложил их. Все это время он не сводил глаз с Матео.

На фото была запечатлена фигура в плаще и маске. С капюшоном на голове. А напротив темной фигуры  что-то серое и туманное. Серый призрак, торопливо убегающий прочь.

 - Фото сделано незадолго до конца гражданской войны в Испании, - сообщил Матео. – Страшно подумать…

Никаких сомнений. На старом, почти в сотню лет, фото было запечатлено существо, стоящее сейчас посредине Трех Сосен.

* * *

 - И вы в это поверили, шеф-суперинтендант? – спросил прокурор.

В устах представителя обвинения должность Гамаша прозвучала насмешкой, а не преимущество высокого положения.

 - В тот момент сложно было определить, во что можно верить. Это казалось не просто необычным, оно казалось невероятным. Вроде как древний испанский сборщик долгов возник посреди маленькой квебекской деревни. И я бы не поверил, если бы не увидел сам. Не сравнил фотографию с реальным персонажем.

 - Я так понимаю, вы забрали у Матео Биссонетта этот листок газеты, который он вам показал.

 - Я снял с него копию.

Прокурор обратился к секретарю.

 - Фотография №2.

Изображение Трех Сосен в пасмурный ноябрьский день сменило то, что на первый взгляд выглядело как тест Роршаха. Черные и серые кляксы. Границы текучи, края размыты.

А потом все объединилось в фотографию.

 - Это оно?

 - Оно, - подтвердил Гамаш.

 - И это то, что было на вашем деревенском лугу?

Гамаш пристально посмотрел на фото, на сборщика моральных долгов, и его зазнобило.

 - Да, это он.

Глава 5

Жаклин, склонившись над столом, месила тесно. Руками ощущала одновременно его мягкость и упругость. Процесс был медитативным, чувственным. Жаклин медленно раскачивалась вперед-назад, вперед-назад.

Закрыть глаза.

Смять, перевернуть. Смять, перевернуть.

Чьи-то ладони, старше, холоднее, пухлее, легли на ее руки.

 - Думаю, достаточно, mabelle, - сказала Сара.

 - Oui, madam.

Жаклин покраснела, поняв, что с тестом на багет снова перестаралась.

Если она не научится, то потеряет работу. Неважно, как хорошо она умеет печь шоколадные торты, пироги и слоеные пирожные.  Если ты в Квебеке и не умеешь выпекать багет, ты бесполезен для маленькой пекарни. Сара не хочет ее отпускать, но у нее просто не будет выбора.

От этого зависит все. А она все портит.

 - Ты научишься, - успокаивала ее Сара. – Почему бы тебе не доделать свои пирожные? Мадам Морроу заказала две дюжины. Она сказала, что это для гостей, но… - Сара рассмеялась. Ее искренний, от всего сердца, смех был антидотом для страхов Жаклин.