Стеклянные дома - [14]

Они с ним, конечно, спорили. Они не желали видеть. Не принимали. Так вел себя и он сам, сразу, как только проанализировал все данные. Сложил два и два. В прошлом, привязанные каждый к своей территории,  департаменты конкурировали. Не торопились делиться информацией  и статистикой. Особенно той, что говорила не в их пользу.

Оказалось, что Гамаш первый, кто собрал всю информацию воедино.

Тогда он подумал, что чувствует себя, как капитан большого корабля, когда только ему одному известно, что в трюме течь. Остальные думали - все нормально. Движемся дальше, как обычно.

Но он-то знал, что ледяная вода, пока еще невидимая, прибывает.

Сначала он ушел в отрицание. Все просматривал и просматривал файлы. Изучал диаграммы, прогнозы.

И вот, в один из дней ранней осени, будучи дома, в Трех Соснах, он опустил ладонь на папку с последним досье, поднялся из кресла, что стояло у очага, и отправился на прогулку.

Один. Без Рейн-Мари. Без Грейси. Без Анри, оставшегося обиженно ждать у двери с мячиком в зубах.

Прогулка Гамаша затянулась. Наконец он сел на скамейку на холме и окинул взглядом долину. Леса. Горы, часть из которых принадлежала Квебеку. А часть находилась в Вермонте.

Граница, невидимая отсюда.

Он обхватил голову руками, в попытке удержать в себе, скрыв от мира, знание, только что обретенное.

Поднявшись, он продолжил прогулку. Бродил еще несколько часов.

Пытался найти решение.

Предположим, они добьются увеличения бюджета? Умножат количество агентов? Кинут на разрешение кризиса максимальное количество ресурсов?

Ведь можно же что-то сделать. Ситуация не может быть полностью безнадежной.

Он остановился лишь тогда,  когда столкнулся с самим собой. С Арманом, стоящим на обочине тихой дороги, посреди неизвестности, в ожидании. На перекрестке правды и беспочвенных надежд.

Когда прямая дорога ведет в колею.

Теперь все стало очевидно. Они идут ко дну. Не только Сюртэ, но и вся провинция. Не только их поколение. Но и последующие. Вплоть до внуков.

Волна преступности достигла горла. Скоро накроет с головой.

И еще кое-что, чего не хотелось бы знать, но отрицать теперь не имеет смысла.

Сделать ничего нельзя. Они перешли черту невозврата. Ни одной спасительной шлюпки в поле зрения. Лишь десятилетия коррупции, без какого-либо вмешательства со стороны правительства и полиции.

 - Что же нам делать? – спросил один из старших офицеров. - Сдаться?

 - Non. Решения у меня нет. Пока нет. Мы поднатужимся, будем делать нашу работу, будем взаимодействовать. Собирать информацию и делиться ею.

Он строго взглянул в глаза каждому.

 - Мы постараемся найти нетрадиционное  решение. Жду вас у себя, с любыми соображениями. И не важно, насколько сумасшедше это будет звучать.

То, что он чувствовал, покидая конференц-зал, отчаяньем не было. Не было паникой, лишь ее предвестием.

* * *

А сегодня, много месяцев спустя, они снова собрались в том же конференц-зале.

Все были так же мрачны, как и тогда. Сегодня они были ближе, чем когда-либо, к своей первой крупной победе.

Но все зависело от этого суда. И от вердикта, и от того, что к этому вердикту приведет.

Вопреки всему, когда наступили тяжелые времена, все стало просто отлично - Сюртэ функционировало как должно.

Теперь же, когда появился отсвет надежды, события, казалось, стали выходить из-под контроля.

Ведущие политики и некоторые средства массовой информации отметили позже, что виной тому ловкость рук со стороны руководителя Сюртэ.

Выросло число арестов. Какое-то время это вызывало ликование со стороны политиков и избирателей.

Пока тв-шоу Радио Канады  «Enquête» не провело расследование и не обнаружило, что арестовывали либо мелких преступников, либо преступников средней руки.

 - Объяснитесь! - требовал премьер-министр Квебека, вызвав шефа-суперинтенданта Гамаша в свой офис в Квебек-сити на следующий день после выхода передачи в эфир.

Премьер бухнул толстой кипой файлов по столу. Даже находясь на другом конце комнаты, Гамаш разглядел, из чего состоит эта куча бумаг.

Распечатки последнего ежемесячного отчета о деятельности Сюртэ.

 - Я проверял. Долбаные Enquête правы, Арман. Да, количество арестов возросло, и, слава богу, ты все еще ловишь убийц.  Но как насчет остальных? Ни единого значительного ареста по другим отделам, с того самого дня, как ты вступил в должность. Ни одного главаря банды байкеров, ни одной хоть сколько-нибудь значимой фигуры из организованных группировок. Ни одного торговца наркотиками, я уж молчу про изъятия. Одни мелкие пушеры, и не более. Чем ты, черт возьми, занимаешься?!

 - Вы лучше других знаете, что статистика, - Гамаш мотнул головой в сторону стопки файлов, - не отражает всей картины.

 - То есть, ты заявляешь, - премьер оперся рукой о стопку, - что это ложь?!

 - Non, не ложь. Просто не вся правда.

 - Ты что, политиком заделался?! Что это за чушь? Ни разу не слышал, чтобы ты говорил настолько уклончиво.

Он впился глазами в Гамаша, тот выдержал взгляд. Но не сказал больше ни слова.

 - Что ты задумал, Арман? Боже всемилостивый, только не говори мне, что «Enquête» правы.

В программе намекали, однако, не опускаясь до клеветы, что Гамаш либо некомпетентен, либо, как и его предшественники, вовлечен в организованную преступность.