Стеклянная свадьба - [46]

– Послушай, я даже не знаю, буду ли сам встречаться с ней, – сказал он, в то время как Грэм положил голову ему на колени. – Боже мой, Фейт, – произнес он. – Боже мой. – Он потянулся через стол и обхватил мои руки своими ладонями. – Это такая беда, – с несчастным видом пробормотал он. – Пожалуйста, пожалуйста, измени свое решение.

В этот момент, ощущая пожатие его рук, видя слезы в его карих глазах, уловив исполненную боли мольбу в его голосе, я готова была сдаться. Казалось, мы смотрели друг на друга через глубокую пропасть, и я знала, что моста через нее нет. Вдруг мы услышали резкий автомобильный гудок. Питер подошел к двери, что-то крикнул, затем вынес один из чемоданов. А я готова была побежать вслед за ним по дорожке и закричать: «Извини, я передумала! Это была глупая ошибка. Но, видишь ли, я не смогла совладать со своими чувствами и не знала, что мне делать. Мне просто хотелось показать тебе, какую боль ты мне причинил, и сделать тебе так же больно, но теперь, мне кажется, уже довольно, так что, пожалуйста, Питер, пожалуйста, не уходи!» Я уже вскочила и собиралась броситься на улицу, когда внезапно зазвонил мобильный телефон, наигрывая знакомую мелодию. Питер оставил его на столе. Я взглянула на крошечный экран, где, к моему изумлению, появились и запульсировали в такт музыке два переплетающихся сердца. Когда передали сообщение, вспыхнул красный огонек. Я знала, от кого это сообщение. Питер вернулся в дом, чтобы забрать второй чемодан, а когда он ушел с Грэмом, который печально трусил за ним по пятам, я нажала на кнопку с надписью «Play».

«Милый, – услышала я голос Энди Метцлер, – надеюсь, у тебя все в порядке. Не могу дождаться, когда увижу тебя. Приходи попозже. Я поставила шампанское в лед. Люблю тебя! Пока!»

– Фейт… – окликнул меня Питер, встав на ступеньку. – Фейт… я…

– До свидания, Питер, – просто сказала я и закрыла дверь.

Некоторые женщины сражаются за своих мужчин, не правда ли? Если у них появляется соперница, они сжимают кулаки, выпускают когти и обороняются как только могут. Они защищают свою территорию так же свирепо, как миссис Тетчер защищала Фолькленды. Но я не принадлежу к числу подобных женщин. Теперь я знаю это. Голос Энди не поднял меня на сражение, напротив, я была абсолютно раздавлена. Слушая ее, я просто физически ощущала, как глубоко внутри происходят изменения: сердце забилось в три раза быстрее, из груди вырывалось прерывистое дыхание, а руки покрылись гусиной кожей. Произнесенное ею слово «милый» словно нож вонзилось в мое сердце. Интимность, с которой она говорила «Люблю тебя», показалась оскорбительной. Мысль об охлажденном шампанском в ее спальне вызвала в воображении образы, от которых появилась резь в желудке. Но все же я, как мазохистка, не отгоняла их. Я представила себе, как Энди в белье от «Ла Перла» медленно раздевает Питера. Я так и видела, как она проводит кусочком льда по его груди, как ее наманикюренные пальцы ласкают его рыжеватые волосы, представляла, как она целует его и тянет на кровать. Когда я рисовала себе, как они занимаются любовью, мне казалось, будто я слышу ее стоны и вздохи. И я представила, как врываюсь в ее спальню со своим самым большим ножом и вонзаю его ей в сердце. Моя ненависть к ней была такой первобытной, такой неистовой, что я сама была потрясена. Я прежде не знала, что способна на подобную ненависть, но теперь поняла, что это так. Связь Питера открыла мне темную сторону в самой себе, о существовании которой я не подозревала. Но Питер принадлежит мне, пыталась я объяснить свои чувства. Он был моим мужем пятнадцать лет. И эта гнусная, гнусная тварь ворвалась в нашу жизнь и собирается отнять его. Так что вполне естественно, что мне хочется убить ее. Но я знала, что не сделаю этого. Я справлюсь с этим горем по-своему, потому что гордость не позволит мне сражаться за Питера. В любом случае это может ни к чему не привести. Взять, например, Деллу Бови – вздорная Делла, бедная девочка. Она так храбро сражалась против Антеи Тернер,[64] но одержала только временную победу. И я не сомневалась, что Энди тоже в итоге получит Питера. В конце концов, она ведь безжалостная «охотница за головами». О нет, я не собиралась вести войну.

– Ты права, дорогая, – сказала Лили, когда мы приехали на «Фестиваль здоровья души и тела» на Грейкоут-сквер во время ленча на следующий день. – Слишком неблагородно и рискованно, – добавила она, когда мы поднимались по ступеням. – Пресса будет править бал.

– Почему? – печально спросила я. – Мы же с Питером не какие-то знаменитости.

– Ты пользуешься определенной известностью, Фейт. Пять миллионов человек слушают твой прогноз погоды. А Питер входит в этот свой Комитет по этике.

– О да, я совсем забыла об этом.

– Так что ему будет особенно неловко, если в печати появятся сообщения о его разводе. И это будет особенно некрасиво выглядеть, поскольку в «Бишопсгейте» публикуют все эти книжонки на тему «как-избежать-развода», – добавила она, предъявляя охраннику наши приглашения.

– Разве?

– Да. Именно на этом они зарабатывают свои денежки. У них целый список изданий, посвященных этой теме.