Стеганая держава - [7]

Вмешался Носоглотка:

– Дядя, - спросил он проникновенно, - тебя ничего не смущает? Все нормально? Ты справишься?

Константин Андреевич ощутил серьезность момента.

– Не боги горшки обжигают, - ответил он скромно. - Правда, я все еще не понимаю отведенной мне функции...

– Простая функция, - вмешалась Эсмеральда. - Приняли клиента, взяли деньги, показали девочек. Распорядились о напитках. И за временем следите, и за порядком. Гена, Сережа!

К девочкам присоединились мясные исполины в военной форме неустановленного образца.

– Это Гена и Сережа, наши охранники. Если клиент поведет себя нехорошо - начнет хулиганить, ругаться, блевать, не захочет платить, то нужно позвать их, и они разберутся.

– Понятно, - кивнул Константин Андреевич. Помявшись, он взволнованно спросил: - Видите ли, я человек с выдумкой, люблю, чтобы дело кипело... как у вас здесь насчет творческой инициативы?

Носоглотке захотелось умереть и не жить. Девочки начинали скучать, Сережа и Гена высились безразличными глыбами.

– Я не очень понял, - признался Мансур, - но можно. Если клиентов будет больше и останутся довольны - все можно! Ты, главное, не спеши - мы сейчас посовещаемся с твоим родственником...

7

Нацепив очки, дядя глазел по сторонам, расхаживал на своих журавлино-цапельных ногах и осторожно рассматривал картины античного содержания.

Мансур отвел Носоглотку в сторону.

– Что это за чучело? - Голос босса срывался. Носоглотка боялся, что Мансур завизжит, уподобится свинье и тем осквернится. - Кого ты мне сватаешь, образина? Он же трекнутый! Он же не понимает, куда попал...

– Отчего же, понимаю, - удивленно возразил ему Константин Андреевич, каким-то чудом оказавшийся рядом и тем выручивший племянника.

Мансур, еще недавно издевательски обходительный, окончательно позеленел.

"Завизжит", - обреченно покачал головой Носоглотка.

– Это дом терпимости, - вежливо продолжил дядя. - Это ведь нынче законно, правда? Иначе ведь никто бы не разрешил это делать?

– Можно, мы пойдем? - крикнула Марчелла.

– Стоять, - рявкнул Мансур и закашлялся, так как исторг из себя слишком большую порцию перебродившего воздуха. Он уставился на Константина Андреевича, слегка приоткрыв рот. - Ты вправду думаешь тут работать?

– Ну а почему бы и нет? Я что-то не так сказал? - тот разволновался. - Так я же еще не в курсе, вы мне объясните...

Мансур сделал движение, и Носоглотка совершил невозможное: перехватил его руку.

– Шеф, - произнес он быстро, - я отвечаю. Отвечаю своей башкой.

Мансур выдернул руку. Теперь он рассматривал дядю угрюмым, давящим взглядом.

– А! - Он сплюнул, и это произвело на дядю неприятное впечатление. - Делайте, как хотите! - Он взмахнул руками. - Раз за тебя поручились...

Константин Андреевич прижал к груди руки:

– Позвольте приступить прямо сейчас. Мне для начала хотелось бы ознакомиться с трудовым процессом, - он оглянулся на девочек, уже надувшихся и бивших копытами.

– Ах вот как, - молвил Мансур. - Ты хочешь ознакомиться с процессом. Эсмеральда! Отведи его, покажи процесс... Отведи к Клеопатре...

Мамка содрогнулась:

– Нельзя, - зашептала она, - там же клиент у нас, постоянный, он возмутится...

– Ну так получит по рогам, если возмутится! Что, у тебя дырок не просверлено?

– Видеокамеры, - робко подал голос Константин Андреевич.

Все замолчали.

– Что? - спросил Мансур.

– Это дорого, конечно, - дядя виновато потупился.

Носоглотка шагнул вперед.

– Что ты вякнул, дядя? Обоснуй.

– Надо поставить видеокамеры, - обосновал дядя. - Ну, чтобы контролировать процесс. Ведь вы же этого хотите, да? Поставить и спрятать.

Мансур задумчиво выпятил губу.

– Веди его процесс смотреть, - повторил он наконец.

Эсмеральда машинально взяла Константина Андреевича под руку, и тот приосанился.

– Ш-ш-ш!... - Мамка сделала большие глаза. - На цыпочках и не дышите...

Дядя повиновался и стал похож на огромную мультипликационную тень, крадущуюся по старому замку.

Никакой дырки у Эсмеральды просверлено не было, мамка пользовалась обычной замочной скважиной. Сдавленно крякнув, Константин Андреевич нагнулся и припал одним глазом к отверстию. Лицо его исказилось от усердия. За дверью как раз и заржали, радостно и обреченно; Константин Андреевич продолжал смотреть. В итоге он, придерживая себя за поясницу, выпрямился, и довольно громко заявил:

– Ну, понятно в общих чертах...

Видно было, что нечто гнетет его, не дает покоя. Все сделали вывод: кандидат смущен, кандидат озадачен и думает теперь, как бы подостойнее отступить.

Но оказалось, что дело в другом.

Дядя хотел униформу.

– Видите ли, - заметил он робко, - на должности всем полагается униформа. Во всем должен быть порядок, тем более в таком беспокойном месте. Даже у ваших охранников есть форма. Мне бы хотелось переодеваться во что-то строгое, соответствующее статусу смотрителя... Но если это невозможно, - Константин Андреевич испуганно спохватился, - то тогда нет, тогда не надо формы... Только ты, Гришенька, сам говорил про "бабочку"...

Стояла тяжелая, недоверчивая тишина, и только ржание металось по коридору.

Мансур посмотрел на Эсмеральду в ее приталенном платье, затем перевел взгляд на Константина Андреевича.