Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - [82]

Но претендовать на статус можно не только благодаря добродетели и доминированию – нам доступна и стратегия успеха. В нашем общем племенном прошлом можно было добиться статуса, будучи полезным другим: стать лучшим охотником или колдуном, искуснее всех искать мед. Современный мир насыщен играми успеха, в которые играют ученые, разработчики технологий, исследователи, корпорации и работники креативных индустрий. Они добиваются статуса не тем, что демонстрируют и навязывают нравственную правоту, а тем, что становятся умнее, богаче, изобретательнее и эффективнее.

Современность родилась на Западе. Есть много ответов на вопрос, почему это стало возможным, но едва ли стоит говорить: ни один из них не сводится к тому, что люди, родившиеся на этом кусочке планеты, были по определению лучше других. Причины сложны. Отчасти дело в удачном географическом расположении: климатические условия благоприятствовали первым земледельцам и скотоводам. Пшеница, овес, овцы и коровы ускорили переход к оседлому образу жизни, накоплению материальных ценностей и разделению труда по принципу кастовой специализации. С другой стороны, в попытках обнаружить истоки западного индивидуализма большинство ученых обращают взгляды на Древнюю Грецию. Они подмечают ее особое географическое положение, напоминавшее картину в манере пуантилизма: античная цивилизация сформировалась вокруг примерно тысячи крупных городов-государств, усыпавших побережье и скалистые острова, где толком ничего нельзя было вырастить. Это вынуждало людей не просто быть послушными членами аграрных сообществ, но становиться предпринимателями: рыбаками, гончарами, дубильщиками кож. Древние греки были первопроходцами, и им регулярно приходилось сталкиваться с купцами из других сообществ и даже с отдаленных континентов, открывавших им альтернативные картины мира. Это стимулировало появление ориентированных на успех игр, построенных на демонстрации профессионализма и умении дискутировать. В таких играх формировался идеальный образ всесильного индивида, до сих пор характерный для западной культуры.

Но эти соображения – лишь часть ответа на наш вопрос. Еще один фактор можно обнаружить, приготовившись к скачкам через пласты истории статусных игр, вращавшихся вокруг монотеизма и денег. Во всех странах богатство и религия представляли серьезную угрозу власти королей, королев и императоров. Благодаря появлению духовных лидеров и преуспевающих торговцев образуются новые элиты, ведущие конкурирующие игры. И именно на Западе игры успеха сумели сначала превзойти старые игры добродетели, а потом сложиться в особую культуру.

Это случилось не в результате стратегии или интриг, а по воле случая. Произошедшее показывает, как могущественные игры, в которые мы играем, могут формировать нас самих, нашу культуру и историю. Люди хотят знать: кем мне надо стать, чтобы сходиться с другими и обходить их? Родившимся в обстановке доминирования, добродетели и покорности воле кланов и родственников предстояло стать такими же людьми, играть в уготованные им игры и жить в мире предназначенных им иллюзий. Но в самом начале Нового времени, в первую очередь на Западе, люди начали искать связей и статуса за пределами родственных групп. Нас заинтересовали новые полезные идеи чужих кланов и иных континентов. Мы стали присваивать высокий статус ученым, новаторам, тем, кто способен предсказывать события, кто умеет доискиваться до правды и находить ей полезное применение. Эти игры успеха стали подобием «золотой лихорадки», которая распространилась в Западной Европе, в США, а затем в остальном мире. Они изменили все. Они стали нашей дорогой из ада.

И они могли никогда не появиться, если бы не странная озабоченность католической церкви по поводу кровосмешения. На протяжении более чем тысячи лет, начиная с 305 года н. э., Церковь внесла в свой устав ряд поправок, сделавших невозможными старые, сосредоточенные на внутренних интересах родственников и разросшихся семей игры добродетели, и убедила людей играть по-другому. Были запрещены полигамные браки, браки с кровными родственниками до шестого колена, браки между некровными родственниками, в том числе между дядьями и племянницами, мужчинам также запрещалось жениться на мачехах и падчерицах. Это снижало количество договорных браков и поощряло молодоженов начинать жить своим домом вне разросшихся семей, а также стимулировало наследование по завещанию и духовным грамотам вместо автоматического перехода имущества клану. Процесс растянулся на несколько столетий, но тем не менее – одержимость церковников чужими грехами изменила игру навсегда.

Описанные изменения правил и их исторические последствия были обнаружены профессором Джозефом Хенрихом, исследовавшим эволюционную биологию человека. Он и его коллеги собрали впечатляющий набор доказательств. Хенрих утверждает, что рассматриваемые процессы «систематически разрушали кланы и родственные связи в Европе, где предпочтение отдавалось теперь малым моногамным семьям. Люди были вынуждены искать статус за пределами родственных сетей и играть с незнакомцами. Учиться «ориентироваться в мире с небольшим количеством унаследованных связей» означало развить новые психологические установки, поэтому коды игровых машин были переписаны. Люди создавали для себя игры, в которых «успех и уважение» зависели от оттачивания специальных способностей, умения привлекать друзей, сексуальных и деловых партнеров, а затем поддерживать с ними отношения». Главным образом исследование Хенриха показывает, как новые правила католиков стали причиной глубочайших перемен: чем дольше люди жили по этим правилам, тем слабее становились связи в их родственных группах и тем чаще они смотрели за их пределы, становились нонконформистами, больше доверяли чужим и сосредоточивались на себе. Они все больше проникались индивидуализмом.