Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - [22]

Когда это происходит, мы часто сами оказываемся виноваты в том, что прокладываем себе обратный путь наверх с помощью агрессии или угроз. Это плохо вяжется с образом морального героя, который мы обычно на себя проецируем. Поэтому мы отрицаем мотивы собственного поведения. Мы рассказываем историю, в которой вся вина ложится на обстоятельства, или дьявола, или наших злокозненных врагов – этих ужасных полицейских с их невыносимым тоном и неготовностью сгладить конфликт. Эти сотворенные мозгом видения ослепляют нас, скрывая, кем мы являемся на самом деле. Мы играем в игру, используя стратегии, которые работали на протяжении миллионов лет. Внутри каждого из нас сидит зверь. И все мы – Карен Тернер.

8. Униженный амбициозный мужчина. Самая смертельная игра

Одиннадцатилетний Эллиот безмятежно играл в летнем лагере, когда вдруг неожиданно налетел на красивую и популярную девочку. «Она очень разозлилась, – вспоминал он позже. – Стала ругаться, толкнула меня». Эллиот застыл в шоке, совершенно не понимая, как реагировать. Все смотрели на них. «С тобой все в порядке?» – спросил один из друзей. Но Эллиот не мог ни говорить, ни двигаться. Он чувствовал себя униженным. Остаток дня он почти не разговаривал. «Не мог поверить, что такое случилось». Происшедшее заставило Эллиота почувствовать себя «никому не важной бесполезной незначительной мышью. Я был таким маленьким и уязвимым. Я не мог поверить, что та девочка так ужасно со мной поступила, и думал, что это произошло, потому что она видела во мне лузера». Эллиот вырос и стал подростком, которого постоянно отвергали и тиранили представители школьной элиты. И он никогда не забывал тот случай. «Это оставило во мне шрам на всю жизнь».

Тед был способным студентом и в 16 лет поступил в Гарвард. Однажды он подал заявку на участие в эксперименте, который проводил признанный психолог профессор Генри Мюррей. Теду поручили в течение месяца написать «изложение своей личной жизненной философии, сформулировать основные принципы, в соответствии с которыми вы живете или надеетесь жить», и автобиографию, содержащую глубоко личную информацию, в том числе о таких вещах, как приучение к туалету, сосание пальца и мастурбация. Тед не знал, что у Мюррея был опыт работы в секретных государственных службах. И он проводил исследование жестких техник ведения допроса, в особенности «воздействия эмоциональной и психологической травмы на ничего не подозревающих индивидов». После того как Тед подробно описал свои секреты и жизненную философию, его привели в ярко освещенную комнату, подключили к его телу провода и датчики и усадили напротив зеркала с односторонней прозрачностью. Затем начали то, что Мюррей называл серией «яростных, стремительных, оскорбительных» нападений на личную историю испытуемого, правила и символы, руководствуясь которыми, он живет и надеется жить. «Каждую неделю на протяжении трех лет с ним встречался кто-то, кто вербально оскорблял и унижал его, – вспоминал брат Теда. – Он никогда не рассказывал нам об экспериментах, но мы заметили, как Тед изменился». Сам Тед считал эксперименты, связанные с унижением, «худшим опытом в своей жизни».

Эд вырос с абьюзивной матерью. Она страдала алкоголизмом, паранойей и была «очень доминирующей». Мать ругала Эда при всех и отказывала ему в проявлениях любви, потому что боялась, что иначе он станет геем. Затем, когда Эду было десять лет (и он был довольно крупным для своего возраста), она стала утверждать, будто мальчик пристает к сестре, и поэтому запирала его в подвале. Он проводил там целые месяцы – единственный выход вел через люк туда, где обычно стоит кухонный стол. Мать часто унижала его, говорила, что ни одна умная симпатичная девушка из университета, где она работала, и близко не подойдет к Эду. Детство его было полно неприятия и издевательств. «У меня был комплекс любви-ненависти к матери, с которым было очень тяжело справляться», – вспоминает Эд. Вся эта неразбериха с матерью привела к тому, что Эд чувствовал себя «очень неадекватно рядом с женщинами, потому что они представляли угрозу. В мечтах я часто нападал на них. Ну, знаете, все эти маленькие игры, в которые играют женщины <…> я не мог ни играть, ни соответствовать их требованиям. И я пал».

Эд действительно пал. Он убил свою бабушку, «потому что хотел убить мать». Потом он убил мать. Он отрезал матери голову и занялся с нею сексом, потом похоронил в саду с обращенными вверх глазами, потому что она всегда хотела, чтобы люди «смотрели на нее снизу вверх». И убил еще восемь женщин. С трупами некоторых из них он занимался сексом, а других употреблял в пищу. Эд Кемпер остается по сей день одним из самых жутких серийных убийц в американской истории. А Эллиот Роджер в 2014 году стал массовым убийцей. Он убил шесть человек, а затем покончил с собой в Калифорнийском университете в Санта-Барбаре. А что же Тед? Речь идет о Теде Качинском. Известном также как Унабомбер.

Если жизнь – это игра в статус, то что же случается, когда у нас его отнимают? Что происходит, когда человека снова и снова заставляют чувствовать себя ничтожеством? Унижение можно рассматривать как противоположность статусу, как ад по сравнению с раем. Как и статус, унижение приходит от окружающих. Как и статус, оно зависит от оценки другими людьми нашего места в социальном рейтинге. В обоих случаях чем выше ранг и чем больше оценивающих, тем сильнее влияние их оценки. Наконец, как и статусу, мы придаем унижению огромное значение. Унижение описано исследователями как «ядерная бомба эмоций», способная, как демонстрируют эксперименты, вызывать глубокую депрессию, суицидальное состояние, психозы, вспышки гнева и острую тревожность, «в том числе характерные для посттравматического стрессового расстройства». Специалист по криминальному насилию профессор Джеймс Гиллиган описывает опыт унижения как «полное уничтожение личности». На протяжении нескольких десятилетий он проводил исследования в тюрьмах и тюремных больницах, выясняя причины насилия, и в конце концов пришел к «психологической истине, проиллюстрированной тем фактом, что раз за разом самые жестокие люди, с которыми я работал на протяжении этих лет, рассказывали мне, как их многократно унижали в детстве».