Статуэтки воинов из Туюк-мазара - [5]
Насколько важно было для Тайцзуна удержать в своих рядах тюрок, видно из его политики по отношению к остаткам орды и кагану Ашине Сымо, которому, случайно раненному стрелой на охоте, сам император стал отсасывать кровь. Пока Танское правительство располагало тюркскими контингентами, оно побеждало повсюду, но как только недальновидная политика преемников Тайцзуна вызвала в 681 г. всеобщее восстание тюрок, то Танское правительство не нашло сил ни для подавления восстания, ни для продолжения агрессивной политики, ни для защиты собственных границ от возрастающего могущества тибетцев. Конечно, предприятие Кутлуга и Тоньюкука было обречено на гибель. За полтораста лет ситуация успела измениться. Появились арабы, активизировались тибетцы, сложился союз киданьских племен, и заклятые враги тюрок – уйгуры имели достаточно железного оружия, чтобы охранять свою независимость. Удивительно другое: что тюрки сумели продержаться 60 лет, прежде чем были разбиты и физически истреблены теми племенами, для которых они в продолжение двухсот лет были источником страха, оскорблений и обид. В огненных строках орхонских надписей отражена безнадежная, последняя борьба тюрок против всех, а об их страшном конце мы читаем в сухом изложении Тан-Шу. Тюркская орда жила и погибла, как волк, голову которого она несла на своих знаменах, не давая и не прося пощады[прим. 3].
Решив вопрос об этнической принадлежности наших статуэток, мы должны уточнить его как в смысле датировки, так и в смысле назначения в роли оригиналов и самих статуэток в условиях Турфана. В этом нам поможет его история в периоды Гаочанский и Китайский.
Турфанский оазис издавна был одним из крупнейших культурных центров Восточного Туркестана. Китайцы вели из-за него ожесточенную войну с гуянами и, одержав победу, основали там военную колонию Гаочан-лей[5, т.III, с. 149 и ниже]. В период смуты, после падения дома Хань, Китай потерял Восточный Туркестан, но большое количество китайцев осело на благодатных почвах Турфана. Полной самостоятельностью Гаочан не пользовался, последовательно подчиняясь жуань-жуаням, гаогюйцам, и, наконец, в 590 г. был завоеван тюрками. Однако это завоевание не означало прекращения местной династии. Тюрки лишь заставили гаочанцев принять в знак покорности тюркские обычаи и одежду[5, т.III]. Все это время в Гаочане боролись китаефильская и сепаратистская партии, причем последняя опиралась на кочевников. К концу VI в. значение Гаочана выросло настолько, что его владетель Бо-я был сыном дочери тюркского хана, т. е. был родственником знатнейшей азиатской династии. Бо-я, пользуясь ослаблением тюрок при ничтожном Цимин-хане, ориентировался на Китай, сам ездил в 609 г. к Ян-ди и получил от него в жены княжну из императорского дома. В 612 г. Бо-я произвел реформу, настолько важную для нас, что я полностью привожу текст его постановления: «Мы, до сего времени обитая в пустынных пределах, распускали волосы и носили левую полу наверху. Ныне дом Суй единодержавствует и вселенная соединена в одно царство. Я уже принял обычаи просвещенного народа: Подданным моим также надлежит расплести косы и уничтожить левую полу»[5, т.III, с. 157].
Этот указ показывает, что турфанцы носили косы, что подтверждается прямыми указаниями источников, использованных Иакинфом[5, т.III, с. 209] и Аурелем Стейном[17, т. II, с. 579], китайцы же складывали волосы на макушке[4, т. I, с. 232], а тюрки волосы распускали[5, т. I–II, с. 267]. Сам Бо-я, по-видимому, следовал моде своих сюзеренов-тюрок. Интерес этого указа для нас в том, что турфанцы в нашей коллекции изображены с китайской прической и левой полой наверху. Это было бы непонятно, если бы у того же Иакинфа мы не прочли, что, несмотря на указ, одежда изменена не была[5, т. III, 157]. Очевидно, дело ограничилось прической. Этот факт дает нам твердую нижнюю дату наших статуэток. Сочетания китайской прически и варварской одежды в Турфане до 612 г. быть не могло, тем более для местного или смешанного населения. Но, принимая эту дату за несомненную, я считаю возможным дать вероятное уточнение и потому продолжаю следить за ходом истории Турфана. При Вын-Тхае – преемнике и сыне Бо-я – сторонники низвергнутой династии Суй обосновались в Гаочане. Это, а также проект Тайцзуна изменить караванный путь в обход Гаочана и отложение в пользу Китая княжества Иву (Хами) заставили Гаочан переориентироваться на западных тюрок и втянуться в войну с Китаем. Она кончилась трагически. Несмотря на поддержку западных тюрок, Гаочан был взят и обращен в округ Си-Чжеу, просуществовавший до 782 или даже 789 г.[17, с. 580-581], когда весь Восточный Туркестан был занят уйгурами. 789 год можно считать аподиктической верхней датой, так как с этого времени там развиваются иные культуры – несторианское христианство, манихейство, тибетский буддизм и т. п. Для китайской культуры, а следовательно, и погребений китайского типа места не остается. Но, присмотревшись внимательнее, мы можем еще сузить период, в который были сделаны и похоронены наши статуэтки. Мы знаем, что китайцы клали в могилы фигуры рабов, слуг, наложниц и т. п. Но почему было нужно класть господ? Тюрки же до 640 г. были господами в Турфане. Вместе с тем фигуры воинов стоят в чрезвычайно почтительных позах, склонив головы, точь-в-точь как местные жители – несомненные слуги. Это гораздо более соответствует ситуации после 640 г, когда китайцы были в самом деле господами, а тюрки слугами.
