Статист - [89]
— Ёпэрэсэтэ, генерал, ты где? — крутя головой, спросил Кирилл.
— Хм, я всегда рядом, я тебя предупреждал. Через спутник наблюдаю за скачками, за вами. В первом заезде победила кобыла «Герта», верно? — рассмеялся Гранкин.
— Верно!
— Действуй, полковник, действуй! Запиши телефон Таррири, — добавил генерал.
— Дарья! — позвал Кирилл.
— Да, Кирилл я вся внимание.
— Даша, мне нужно переговорить с одним человеком. Он рядом. Он ливанец. Его зовут Асад Таррири. Вот его номер. Скажи, что бизнесмен из России передает ему привет от Виктора Подольского.
— Асад Таррири! — прошептала женщина.
— Да, да, Асад, — звони Даша, звони.
Семенова нажала кнопку вызова. Таррири поднес к уху телефон.
Они разговаривали две минуты не более.
— Он хочет говорить с Вами, Кирилл, — протянула трубку Семенова.
— Поздняков слушает, — ответил Кирилл.
— Как, как? — переспросил, обернувшись Асад.
— Поздняков. Кирилл Поздняков.
— Давно Вы видели Подольского? — на отличном русском языке уточнил Асад.
— Три недели назад господин Асад. У меня к Вам бизнес-предложение. Давайте обсудим?
— По поводу?
— Это не телефонный разговор, — выдерживая взгляд голубых глаз Асада, ответил Кирилл.
— Вы один, Кирилл?
— Я с женой, — ответил Кирилл.
Семенова интуитивно прижалась к нему.
— Хорошо господин Поздняков. Я согласен. В ресторане напротив ипподрома через двадцать минут.
Кирилл с Дарьей вошли в ресторан. У входа их встретили два человека, — мужчина и женщина.
— Вас ждут на летней веранде, — сказал мужчина… — Я должен вас проверить. Отойдемте в сторонку, чтобы не привлекать внимания.
— Пожалуйста, — ответил Кирилл.
Мужчина быстро осмотрел одежду Кирилла. Женщина, — проверив сумочку Семеновой, пробежала пальцами по складкам ее одежды.
— Прошу вас следовать за мной, — сказал охранник Асада.
Кирилл, взяв за руку Дарью, поднялся с ней на веранду.
Асад сидел за столиком под развесистым пестрым зонтиком.
— Прошу.
Кирилл предложил сесть Семеновой.
— Ваша жена в курсе дел? — спросил Таррири.
— Дарья, будь любезна посиди за соседним столиком. Ведь нам не нужен будет переводчик, не так ли господин Таррири.
— Говорите мне просто — Асад. Я так привык. Переводчик? Пока не нужен…
Кстати из — за того столика хорошо видно скачки мадам Позднякова. Вы ставите в бегах сегодня? Нет? Советую в третьем заезде поставить на Буцефала, это мой жеребец, — похвалился Асад.
— Итак? — когда Дарья оставила их наедине, спросил Таррири. — Привет от Виктора…
— Привет передать не могу, Асад. Виктор мертв и Вы, наверняка в курсе. А вот это могу предложить просмотреть перед началом разговора, — Поздняков выложил на стол компьютерную дискету.
Асад щелкнул пальцами. Охранник подал ему ноутбук.
— Интересно, интересно… У нас с вами много общего Кирилл. Лошади, оружие, красивые женщины… Я чертовски люблю оружие. В СССР самостоятельно специально изучал в университете курс военной истории, — просматривая информацию на экране, говорил Асад. — С давних пор человек стремился отыскать средство, с помощью которого мог бы уверенно поражать цель — на охоте или в бою — с дальнего расстояния. Кто сильнее, тот и прав! Тот велик!
Сначала это был камень, потом камень рука человека закрепила к древку, и получилось копье, которое поражала цель, исключительно при помощи физической силы человека, его меткости. Человек продолжал совершенствовать свое оружие, совершенствовался сам в знаниях и пороках.
Появился бумеранг, лук, а затем и арбалет. Ничто не вечно под Луной, и примерно в середине XIII века в Европе становится известным дымный порох и уже в начале XIV века появляется огнестрельное оружие. Первые образцы ручного огнестрельного оружия были крайне несовершенны. По Сеньке шапка, так кажется, у вас говорят дома в России, Кирилл. Это оружие представляло собой сравнительно короткие железные или бронзовые трубы, склепанные из отдельных полос или же выкованные из целого куска.
Один конец трубы был закрыт наглухо и иногда заканчивался стержнем, целиком металлическим или переходящим сзади в древко. Трубы-стволы без этих стрежней прикреплялись к ложам. Никаких прицельных приспособлений еще не было, стрелок довольствовался грубой наводкой «на глаз» или прямо по стволу. Не то, что сейчас, да?
— Забавно, Асад, вы мне напоминаете моего любимого учителя из академии. Тот тоже любил пофилософствовать на оружейные темы с учениками.
Говорил, помню, что с тех — же давних времен прослеживалась взаимосвязь, трогательные, и в тоже время, трагичные отношения между человеком и его детищем, — оружием.
Отношения, связь, Любовь…
Да, да, Любовь, Асад….
Притягательная и необъяснимая сила заставляет человека смотреть на огонь, восхищаться водой, лелеять свое оружие. Забывая о том, что кроме положительной составляющей, они таят в себе страшную разрушительную силу, имеют возможность калечить и убивать.
Калечить и убивать все живое на нашей планете.
Любовь человека к оружию… Музыка, поэзия…
Не замечали, Асад, как стрелок смазывает винтовку маслом, нежно гладит ее вороненую поверхность, как будто делает массаж любимой женщине, восхищается ее телом, осторожно проводит пальцами по всем ее выпуклостям и впадинкам, шепчет нежные слова:
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
В полумраке съемочного павильона №3, среди декораций, таится диковинный мир, ярко освещенный софитами. В нем бушуют страсти, не только по сценарию, кипят эмоции, не только перед камерой, но и таятся опасности для неопытной «хлопушки».
«Однажды протерев зеркало, возможно, Вы там никого и не увидите!» В сборнике изложены мысли, песни, стихи в том мировоззрении людей, каким они видят его в реалиях, быте, и на их языке.
Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал — свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.
Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.
Этот рыцарский роман о Благородных рыцарях и Прекрасных дамах, о долге и чести, о сильных личностях, сильных чувствах и нежной любви.