Статьи из журнала «Крестьянка» - [4]

У нее страстные глаза — чаще всего карие. Кто-то скажет «коровьи» — и будет дурак. Это называется «око с поволокой». Она ими моргает. Иногда они наполняются слезами, а уста, подобные лепесткам розы, при этом приоткрываются. У нее тяжелая грудь, широкие бедра, живот, которым при случае можно станцевать танец живота (как заметил недавно историк моды Александр Васильев, идеальным животом для этого танца является такой, чтобы в пупок помещалась унция розового масла — это немало, скажу я вам). Женщина Востока крупна, медлительна, сладострастна, покорна.

Она феноменально готовит — знает от прабабушки уникальные рецепты, хранит в специальном шкафчике набор пряностей, стремительно накрывает на стол, принимает любое количество гостей и всех их может накормить на тысячу рублей. Готовит плов с тысячью сложных примочек. Маринует шашлык ускоренным методом (но жарить доверяет только вам, вовремя умея подчеркнуть свою слабость).

На мужские прерогативы вообще не посягает: машину водит, но делать этого не любит, неустанно нахваливая именно вашу манеру рулить. Дома всегда идеальная чистота, дети расчесаны, высморканы, усажены за пазл или книгу. На всем салфеточки. Холодильник полон, на столе ваза с хурмой и гранатами, сама свежа… Постель… О, постель — отдельная тема. Стоны начинаются задолго до того, как вы кончите, и даже до того, как начнете. Исполнение малейших прихотей, готовность к экспериментам, многолетний опыт (тоже наверняка от прабабушки) в сочетании с девической стыдливостью. Как сказано у Пушкина, «и делишь наконец мой пламень поневоле» — в том смысле, что никаких тебе вакханских взвизгов, подгоняний пятками в бока, воплей «Ещщщооо!». Максимум — тихое, деликатное постанывание в нужный момент, чтобы ничем не отвлекать вас от главного дела, требующего тишины и сосредоточенности. Никто так не умеет сочетать разнузданность и кротость, прохладу и жар — только в садах мусульманского рая можно увидеть подобное: там среди пламенеющего зноя таится в листьях прохладная слива… или скорее груша, имея в виду форму… В общем, только таким слогом и можно говорить о трудящейся женщине Востока, сладкой и вязкой, как классическая арабская сказка или проза Орхана Памука, большого любителя турецких сладостей. «О, где она! — воскликнете вы. — О, дайте мне ее, покажите портрет, укажите адрес, приведите мне эту Шахерезаду, Зульфию, Гюльчатай, и я никогда не отвлекусь на корыстных дочерей Запада, развратных дочерей Юга, угрюмых дочерей Севера! Поместите меня в этот Эдем, где сам собою готовится плов, стираются носки, крахмалятся скатерти, где каждое мое слово ловят с открытым ртом, где клянутся мне в любви с первого взгляда, где ничего не делают без моего совета, где я могу заявиться с работы хоть пьяным, хоть злобным, хоть пахнущим чужими духами — и всем моим грехам найдут оправдание, какого я и сам не выдумаю! Дайте, дайте мне ее сюда — и я сложу к ее ногам весь свой наличный капитал: изверившуюся душу, измученную печень и капитально подорванное либидо».

Но не спешите, мой доверчивый друг. Не повторяйте репризы «Восток — дело тонкое». Восток — дело толстое, вязкое, липкое. Вы не скоро выпутаетесь оттуда, если выпутаетесь вообще. Однажды мы с первой женой — остроумная девушка, до сих пор дружим, — пошли в Ялте в ресторан «Восток», где в меню не было решительно ничего восточного: сплошная какая-то яичница и салат из кальмаров. Помнится, я спросил: «Надька, почему, по-твоему, Восток?». А она ответила: «Ну как же… Обслуживают с восточной медлительностью и восточным же деспотизмом».

Помните, что Восток — это прежде всего деспотия. Или даже скажем так: есть такой тип поклонников высокого искусства, который готов носить вас на руках — ровно до тех пор, пока вы соответствуете его представлениям об этом высоком искусстве. Но стоит вам что-нибудь сделать так, как вы хотите, на миллиметр выскочить из намеченных для вас пределов, как от вас с презрением отворачиваются, на вас плюют, вас запихивают обратно в рамки. Классическим образцом такого отношения к любимому творцу служит медсестра из кинговского романа «Мизери», за каковую роль Кэти Бейтс в 1991 году огребла «Оскара». Она там, кстати, и внешне похожа на женщину Востока: длинные, черные как смоль волосы, тяжеловатый подбородок, фигура кариатиды. Собственно, психоз ее заключался только в одном: она ничего не могла любить просто так. Ей надо было присвоить. И женщина Востока будет делать для вас все возможное и невозможное — при единственном условии, что вы принадлежите ей целиком. Можете даже изменять — это неважно. Важна зависимость. Чтобы из любого другого дома вас тянуло к ней, в ее квартиру, где на всем салфеточки и пряности в шкафчике. Чтобы вы отовсюду возвращались к ней, ненасытной паучихе своих молодых грез. Бойтесь ваших желаний, они осуществляются: вот вам мечта любого мужчины, которая всегда хочет, всегда стонет, всегда кормит… и никогда никуда не отпускает. А почуяв независимость хоть в чем-то — немедленно превратит вашу жизнь в ад, как Шарлотта Гейз, классическая восточная женщина с Запада, недолгая спутница Гумберта.