Статьи из журнала «Компания» - [7]

Это нормально, что они сошли с ума: ненормально было бы, если б после Беслана — и всего, что настало потом, — все они сохранили трезвый рассудок. Сегодня право голоса есть только у сумасшедших. Да только сумасшедшие еще и нуждаются в нем, если честно.

3 октября 2005 года

№ 384, 3 октября 2005 года

Ошибка Сталина

Поэзия Есенина учит не ценить жизнь — ценнейшее качество народа с точки зрения патриотической идеологии.

Это в общем не совсем про Сталина. Это про Есенина, чье 110-летие патриотическая Россия отмечает с таким воем и гиканьем. Я думаю, одну из главных своих ошибок лучший друг всех писателей совершил в 1935 году, когда посмертно назначил Маяковского «лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи». Надо было, конечно, Есенина.

Маяковский — утопист, мечтатель, романтический мальчик, мечтавший жить «без Россий, без Латвий». Русский национализм ему смешон, как и украинский, и еврейский — на этот счет цитат достаточно. На него стоило делать ставку в периоды военного коммунизма и раннего НЭПа. Для времен имперской державности идеально годился Есенин — судя по тем категориям читателей, которые к нему наиболее восприимчивы. Апология хулиганства и бескультурия, ненависть к людям книги, к интеллигенции (хотя и сам он был далеко не лыком шит), отвратительная «почвенная гордость»… «Ведь этот хлеб, который жрете вы, — ведь мы его того-с… навозом…» — интересное «мы» в устах поэта, который после 1915 года в родное Константиново наезжал редко и без охоты, а о сельской жизни вспоминал с ужасом. Стихи Есенина не случайно так нравятся блатным — помимо настоящей, самоподзаводной блатной истерики в них есть родное сочетание сентиментальности и жестокости, столь характерное и для русского патриотизма в целом. Это надрывная жалость к себе и изуверская ненависть к остальным — «Мы самые бедные, но мы вам сейчас покажем!» — слишком знакомы всем, кто слушает русский шансон или читает публицистику «Нашего современника». Кстати, Есенину в высшей степени присуща и еще одна черта русского национал-сознания — установка на отрицательную селекцию (почему у нас начальство всегда оказывается сплошь некомпетентнее и тупее подчиненных). Есенин — поэт лозунга «Чем хуже, тем лучше». Апология скандала, хулиганства и падения — «Мне бы лучше вон ту, сисястую, она глупей» — все это, увы, важный компонент «Москвы кабацкой». Этот самоубийственный восторг, сопровождающийся ломкой не только своей, но непременно и чужой жизни, страшно близок патриотам. Теоретики этого клана, правда, предпочитают не гибнуть сами, но заражать остальных гибельным восторгом, наблюдать за их саморастратой и обвывать несчастных в груде «заупокойного лома». Вот их главное садистское наслаждение. Есенин как раз за свои слова заплатил — а вот начальству такая поэзия сильно бы пригодилась. Она учит подчиненных не ценить жизнь — ценнейшее качество народа с точки зрения патриотической идеологии.

Есенин очень подошел бы им. Можно сказать, что это не его вина, — но, увы, поэт в ответе за тех, кто его присваивает; апологеты Бродского из числа либералов — ничуть не лучше, и не сказать, чтобы Бродский вовсе не был на них похож.

Если бы советская власть стояла не на космополитических утопиях, если бы вовремя отказалась от интернационализма и разыгрывала национальную карту не только во время великих испытаний, она была бы почти непобедима. Так что будущий генералиссимус в 1935 году поставил не на того. Он немного не рассчитал с поэтом. Наверное, потому, что Лиля Брик в 1935 году написала ему письмо с просьбой защитить память Маяковского от забвения и небрежения, а за Есенина попросить было некому. Бениславская застрелилась, Райх замужем за Мейерхольдом… Найдись достаточно смелости хоть у одной из бывших возлюбленных — сталинская модель СССР просуществовала бы вечно.

Значит ли все это, что Есенин слабый поэт? Нет, конечно. Он поэт очень сильный, но специальный. И нынешний его юбилей — горькое тому подтверждение. У него есть все шансы попасть в лучшие, талантливейшие поэты нашей постсоветской эпохи.

10 октября 2005 года

№ 385, 10 октября 2005 года

Неравное удаление

Нет лучшего способа учинить революцию, чем заслать известного человека в социальные низы.

Равноудаление олигархов в современных условиях — рискованная вещь. Олигарх — идеальный ньюсмейкер. И отлучение его от государства превращается в сплошной журналистский репортаж о тех местах, куда отправлен равноудаленный. Едет в Лондон — читаем о Лондоне. А отправляется в тюрьму — и вся Россия следит за российской пенитенциарной системой, что куда как дурно сказывается на формировании нашего положительного образа. Прямо хоть не равноудаляй.

Куда легче было Грозному, удалявшему Курбского, или Петру Второму, при котором вытеснили Меншикова, да и Сталину, выпустившему Троцкого. Теперь не то. Удалился в Англию Березовский — и мы регулярно читаем в его интервью о том, как уважают там права человека, в какой он безопасности и как часто ходит на хороший балет. Возглавил Чукотку Абрамович — и пресса рассказала, каково жить на Чукотке. Сел Ходорковский — и русская тюремная жизнь стала главной газетной темой.