Статьи из журнала «GQ» - [20]
Конечно, у нас ничего не получилось. Но тот, кто не дошел до вершины горы, все-таки поднялся выше того, кто вскарабкался на болотную кочку. Это сказал другой фантаст, Вадим Шефнер, в повести «Девушка у обрыва». Россия не дошла ни до каких сияющих вершин, но она поднялась выше остального мира. Потому и свалилась ниже уровня моря. Но это ничего — от Посещения кое-что осталось, распродажей и разграблением этих остатков мы до сих пор живем, и дети, индуцированные этим Посещением, вырастут не совсем обычными. У Стругацких Мартышка сделана явным уродом, — но это для нас она урод, переставший разговаривать и только страшно скрипящий не своим голосом по ночам. А так-то она вполне может быть тем самым светлым человеком будущего, о котором грезили лучшие умы.
Так вот, мы — эти облученные дети. Мы видели реальность, какова она была. Но за этой реальностью видели мы и кое-что другое. И сделать из нас обычных людей, больше всего озабоченных консьюмеризмом, не удастся уже никому. Потому что мы запомнили правильные слова. Жизнь чего-то стоит лишь тогда, когда есть вещи подороже. А разговоры о стабильности, национализм как вершина интеллектуальных достижений и панический страх перед любыми проявлениями нестандартности — они ненадолго. До нового восхождения. Или до нового Посещения.
№ 6, июнь 2008 года
Кто испортил наш народ?
В: Кто испортил наш народ?
О: Одноклассники.
Детям не разрешается ходить по газонам — беря пример со взрослых, они будут на газонах выпивать.
Колумнист что видит, то и поет, а вижу я перед собой «Артек» и нескольких дружественных вожатых, с которыми в очередной крымский приезд обсуждаю насущные темы. В «Артеке», слава богу, до сих пор не утрачен навык серьезного разговора на абстрактные с виду, но глубоко прикладные темы. Дебатируется вопрос о воспитании детей в мире, лишенном внятных параметров: чему учить, какие прописи повторять?
И тут завсектором экстремального туризма, девушка крупная, сильная и резкая, заявляет, что учить детей теории вообще бессмысленно. Никакого внятного способа воспитывать детей, кроме личного примера, вообще не существует.
Это меня поначалу озадачивает. Я ведь с детства помню множество внушенных мне табу и императивов, которые незаметно определяют все мое поведение. Но в следующую секунду вспоминаю, что следую я только тем правилам и лозунгам, которые находили наглядное подтверждение в практике старших членов семьи. А то, что преподавалось, но не соблюдалось, — так и осталось теорией. Скажем, вся семья учила меня не лезть на рожон и не дразнить дураков, и все дружно поступали наоборот, и я не исключение. Зато требование мыть посуду до того, как она скопится в раковине, — я соблюдаю свято. Короче, я выполняю только те вдолбленные мне правила, которые соблюдались вдалбливающими. И это нехитрое соображение вдруг наводит меня на мысль о тайне государственной пропаганды, когда говорятся вроде бы правильные вещи, но никто не принимает их всерьез. А дело в том, что теоретические заявления российских властей, их предписания и обращения к подданным никак не связаны с их личной практикой. То есть на вербальном уровне нам транслируют один сигнал, а на эмпирическом — совершенно другой. И ведем мы себя в соответствии со вторым.
И это справедливо, поскольку критерием истины является практика.
В современном российском социуме роль старших наставников исполняют власти, и личный возраст, равно как и биография властителя, тут ни при чем. Начальник — всегда родитель, по крайней мере в пирамидальных системах вроде нашей. И сколько бы они ни провозглашали борьбу с коррупцией, или табу на кумовство, или заботу о ближнем, — ничего в обществе не изменится, потому что общество на них смотрит. Правда, они пытаются сделать все возможное, чтобы оно их не видело, и прячутся за все более высокими заборами. Но самая эта заборность работает против них — потому что одновременно они же призывают к максимальной открытости, и общество получает сразу два предельно наглядных урока: скрытности и лицемерия.
Как тут будешь бороться с коррупцией и личными преференциями, когда ближайшие помощники власти рекрутируются только из числа одноклассников, однокурсников, однокорытников, в крайнем случае соседей. В отсутствие внятных критериев определяющим становится примитивнейший: земеля, родились в одном городе, вместе служили, учились, копали картошку… Этот принцип привел к господству днепропетровской, ставропольской, свердловской, теперь вот питерской диаспоры — и покажите мне начальника, который подбирал бы окружение по принципу компетентности, а не по принципу личной симпатии и общего опыта.
Можно сколько угодно призывать к строительству инновационной экономики, но если на практике демонстрируется сырьевой шантаж и безбашенное разбазаривание недр, мудрено дождаться в ответ реального взрыва научной мысли. Можно челюсть вывихнуть, крича о пользе фундаментальной науки, — но если одновременно навязывать школьникам новый учебник истории, никакого отношения к науке не имеющий, придется забыть о доверии со стороны научной общественности: она видит, каково отношение государства к академическим познаниям. Востребованы только те из них, которые позволяют быстрей распродать недра да обосновать преимущества закрытого общества. Наконец, можно без устали пиарить нацпроекты — в частности, жилье, — но ведь недвижимость стала любимым средством вложения денег элиты, и стоит вся эта недвижимость полупустой, потому что не для жилья предназначена.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.