Статьи из журнала «GQ» - [10]

Короче, берегите русскую оппозицию, господа. Есть надежда, что на месте ее будущих сборов всегда будет проводиться масштабное благоустройство территории. Не забывайте только подавать заявки на митинги. Главное же — платить за это не придется никому из вас. Все уже заложено в бюджет 2007 в графу «патриотическое воспитание».

№ 8, август 2007 года

Безопасно ли жить в Кремле?

В: Безопасно ли жить в Кремле?

О: Нет, есть риск быть съеденным.

В России завелось бычьё нового поколения — культурное, гламурное и философски продвинутое. Сам термин «быки» далеко не сводится к обозначению братков. Быком можно быть на любой должности и в любом качестве. В самом общем виде «быком» называется существо, непрерывно стремящееся к доминированию и ничем, кроме него, не озабоченное. Только доказывать остальным, что они хуже, что они менее продвинуты, богаты, умны — интеллектуального бычья тоже полно, но поскольку человек, озабоченный доминированием, редко бывает умен по-настоящему, то для доминирования бычьё использует что-нибудь крайне запутанное и бессмысленное, вроде новой немецкой или французской философии. Если вас пытаются срезать, цитируя Фуко или Лакана, перед вами почти наверняка бычьё. Хейзингу они тоже почему-то любят — наверное, потому, что им импонирует его игровая концепция искусства и политики: получается, что все как бы игра и ничто не сакрально. А может, им нравится, что его фамилия начинается на «х» и содержит «й».

Гламурное бычьё пишет романы о том, как оно хорошо и духовно, а все остальные плохи. Лидером гламурного бычья является Минаев. Минаев классово близок Константину Рыкову — главному редактору сетевой газеты «Взгляд», где в духе бычья выдержано решительно все, от выносов до выводов. Последние главным образом сводятся к тому, что мы переживаем небывалый интеллектуальный, духовный и экономический подъем, а весь мир нам завидует и жаждет поставить на колени. Быки ведь не мыслят в категориях сотрудничества, конкуренции, конвергенции. Либо мы будем быковать на всех, либо все на нас. Наша сегодняшняя внешнеполитическая риторика тоже насквозь бычья: мы никому не дадим и не позволим! Весь мир рвется контролировать наши ресурсы и расчленять нашу целостность, но у нас есть сырье, и мы сами кого хошь расчленим! Бычьё убеждено в существовании мирового заговора против себя. Оно страшно закомплексованно — и, когда никто его не видит, озирается по сторонам затравленно и жалко: а не хочет ли кто-нибудь унизить меня, не шепчется ли кто-то по углам о том, что мой костюм недостаточно дорог, а галстук недостаточно кричащ?

Между прочим, наш главный философ у кормила Владислав Сурков тоже очень набыченный человек. Почитаешь стенограмму иной его речи перед академиками (да, он теперь уже читает установочные доклады в Российской академии наук) — и увидишь все того же Хейзингу и все ту же набыченность. Тут тебе и масса красивых, но ничего не значащих слов, и цитаты, и многословные, витиеватые, беззубые нападки на идеологических противников — по-настоящему высмеять оппонента быки никогда не могут, потому что у них очень плохо с юмором: бык вообще животное серьезное.

Лекции Суркова и есть наиболее адекватное — как идеологически, так и стилистически — выражение отечественной политики текущего дня. Они-то и заставляют с недоверием выслушивать пассажи о нашем стабильном процветании. Было бы оно стабильное — наши бы так не быковали. Процветающий социум спокоен и не агрессивен. Мы же уверены, что стоит нам процвесть, как Европа дружно ринется нас гнобить. Главная черта быков — хамство, вот этот мгновенный переход от цитирования всяких умных слов про холизм и хилиазм к совершенно базарным, а то и блатным интонациям, к истерическому визгу с забвением последних приличий. Они ужасно хотят быть интеллигенцией, культурной элитой, потому что выросли в СССР или по крайней мере унаследовали советские понятия о престиже; но выдерживать этот тон они способны не долее двух часов. При первой попытке возражать наблюдается та самая страстная жажда подавления, которая и заменяет быкам интеллектуальный и духовный потенциал.

И они еще хотят, чтобы у них случился подъем. Да какой может быть подъем в стране, где главная задача людей, стоящих у власти на любом уровне, заключается в подавлении, вытаптывании и заглушении любого живого слова, в попытках сравнять с землей все, что хоть как-то поднимается над ее уровнем! Не дождетесь.

Любопытно, кстати, что все это уже было. И «новая философия», и уверенность во враждебности окружающих (небезосновательная, ибо ее усердно провоцировали), и дикая нетерпимость к любой критике, и использование сырьевого ресурса при намеренном вытаптывании интеллектуального. Все это мы уже видели в лужковской Москве девяностых — самом набыченном городе России. Столица всегда успевает первой. В 1999-м многим — в том числе мне — казалось, что Питер несет России нечто иное. Оказалось, что питерские быстро научились у московских. Сначала партия питерских — «Единство» — слилась с московским «Отечеством», а теперь уже и Путин неотличим от Лужкова, потому что его съела византийщина. «В Кремле не надо жить — преображенец прав». Преображенец — это Петр, сбежавший от московского бычья на чухонские болота и основавший там новую столицу. Может, если бы Путин последовал его примеру, что-то и получилось бы. Но сегодня его собственное окружение стало тем самым византийским бычьём, которое так успешно победило поначалу.