Статьи из журнала «GQ» - [10]
Короче, берегите русскую оппозицию, господа. Есть надежда, что на месте ее будущих сборов всегда будет проводиться масштабное благоустройство территории. Не забывайте только подавать заявки на митинги. Главное же — платить за это не придется никому из вас. Все уже заложено в бюджет 2007 в графу «патриотическое воспитание».
№ 8, август 2007 года
Безопасно ли жить в Кремле?
В: Безопасно ли жить в Кремле?
О: Нет, есть риск быть съеденным.
В России завелось бычьё нового поколения — культурное, гламурное и философски продвинутое. Сам термин «быки» далеко не сводится к обозначению братков. Быком можно быть на любой должности и в любом качестве. В самом общем виде «быком» называется существо, непрерывно стремящееся к доминированию и ничем, кроме него, не озабоченное. Только доказывать остальным, что они хуже, что они менее продвинуты, богаты, умны — интеллектуального бычья тоже полно, но поскольку человек, озабоченный доминированием, редко бывает умен по-настоящему, то для доминирования бычьё использует что-нибудь крайне запутанное и бессмысленное, вроде новой немецкой или французской философии. Если вас пытаются срезать, цитируя Фуко или Лакана, перед вами почти наверняка бычьё. Хейзингу они тоже почему-то любят — наверное, потому, что им импонирует его игровая концепция искусства и политики: получается, что все как бы игра и ничто не сакрально. А может, им нравится, что его фамилия начинается на «х» и содержит «й».
Гламурное бычьё пишет романы о том, как оно хорошо и духовно, а все остальные плохи. Лидером гламурного бычья является Минаев. Минаев классово близок Константину Рыкову — главному редактору сетевой газеты «Взгляд», где в духе бычья выдержано решительно все, от выносов до выводов. Последние главным образом сводятся к тому, что мы переживаем небывалый интеллектуальный, духовный и экономический подъем, а весь мир нам завидует и жаждет поставить на колени. Быки ведь не мыслят в категориях сотрудничества, конкуренции, конвергенции. Либо мы будем быковать на всех, либо все на нас. Наша сегодняшняя внешнеполитическая риторика тоже насквозь бычья: мы никому не дадим и не позволим! Весь мир рвется контролировать наши ресурсы и расчленять нашу целостность, но у нас есть сырье, и мы сами кого хошь расчленим! Бычьё убеждено в существовании мирового заговора против себя. Оно страшно закомплексованно — и, когда никто его не видит, озирается по сторонам затравленно и жалко: а не хочет ли кто-нибудь унизить меня, не шепчется ли кто-то по углам о том, что мой костюм недостаточно дорог, а галстук недостаточно кричащ?
Между прочим, наш главный философ у кормила Владислав Сурков тоже очень набыченный человек. Почитаешь стенограмму иной его речи перед академиками (да, он теперь уже читает установочные доклады в Российской академии наук) — и увидишь все того же Хейзингу и все ту же набыченность. Тут тебе и масса красивых, но ничего не значащих слов, и цитаты, и многословные, витиеватые, беззубые нападки на идеологических противников — по-настоящему высмеять оппонента быки никогда не могут, потому что у них очень плохо с юмором: бык вообще животное серьезное.
Лекции Суркова и есть наиболее адекватное — как идеологически, так и стилистически — выражение отечественной политики текущего дня. Они-то и заставляют с недоверием выслушивать пассажи о нашем стабильном процветании. Было бы оно стабильное — наши бы так не быковали. Процветающий социум спокоен и не агрессивен. Мы же уверены, что стоит нам процвесть, как Европа дружно ринется нас гнобить. Главная черта быков — хамство, вот этот мгновенный переход от цитирования всяких умных слов про холизм и хилиазм к совершенно базарным, а то и блатным интонациям, к истерическому визгу с забвением последних приличий. Они ужасно хотят быть интеллигенцией, культурной элитой, потому что выросли в СССР или по крайней мере унаследовали советские понятия о престиже; но выдерживать этот тон они способны не долее двух часов. При первой попытке возражать наблюдается та самая страстная жажда подавления, которая и заменяет быкам интеллектуальный и духовный потенциал.
И они еще хотят, чтобы у них случился подъем. Да какой может быть подъем в стране, где главная задача людей, стоящих у власти на любом уровне, заключается в подавлении, вытаптывании и заглушении любого живого слова, в попытках сравнять с землей все, что хоть как-то поднимается над ее уровнем! Не дождетесь.
Любопытно, кстати, что все это уже было. И «новая философия», и уверенность во враждебности окружающих (небезосновательная, ибо ее усердно провоцировали), и дикая нетерпимость к любой критике, и использование сырьевого ресурса при намеренном вытаптывании интеллектуального. Все это мы уже видели в лужковской Москве девяностых — самом набыченном городе России. Столица всегда успевает первой. В 1999-м многим — в том числе мне — казалось, что Питер несет России нечто иное. Оказалось, что питерские быстро научились у московских. Сначала партия питерских — «Единство» — слилась с московским «Отечеством», а теперь уже и Путин неотличим от Лужкова, потому что его съела византийщина. «В Кремле не надо жить — преображенец прав». Преображенец — это Петр, сбежавший от московского бычья на чухонские болота и основавший там новую столицу. Может, если бы Путин последовал его примеру, что-то и получилось бы. Но сегодня его собственное окружение стало тем самым византийским бычьём, которое так успешно победило поначалу.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.