Статьи из газеты «Известия» - [84]

Роман Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе», которому здорово добавила славы экранизация 1974 года работы Сидни Люмета, собравшая дюжину звезд первой величины, — классическая история про старую Европу и утонченную аристократию, за этот дух Кристи и любили — у нее все преступления происходят либо в старомодных отелях, сохранивших дух блистательного тринадцатого года, либо в поместьях с трехсотлетними газонами и вышколенными дворецкими; ХХ век по всему этому ужасно тосковал. Однако залогом ее славы была не только мастерская реконструкция эпохи ее детства, гибельным очарованием которой она была ранена на всю жизнь, а те совершенно издевательские манипуляции с жанром, которые Кристи себе позволяла на протяжении долгой и блестящей карьеры. В свое время, насколько помню, ее собирались исключить из ассоциации британских детективщиков за то, что у нее в «Убийстве Роджера Экройда» убийцей оказался рассказчик, вообще уже черт-те что позволяет себе сумасшедшая баба; разумеется, она пошла и дальше. В детективе набор стандартных моделей очень прост: есть энное количество подозреваемых, из них надо выбрать одного. Над этой нехитрой схемой Кристи извращалась, как хотела: в «Десяти негритятах» убийцей оказался труп. То есть он себя так позиционировал, но временно оказался жив. В «Мышеловке» убийцей оказался следователь: дальше пошел только Уильям Хертсберг, в чьем романе «Сердце Ангела» (прославившемся в киноверсии Алана Паркера) сыщик ищет самого себя. В трети ее романов убийцей оказывался персонаж, не входивший в круг подозреваемых либо вообще не появлявшийся в книге. Наконец, «Убийство в Восточном экспрессе» (1933) явило миру уникальную детективную интригу, где в кругу подозреваемых убийцами оказались ВСЕ. А сыщик добровольно взял на себя роль соучастника и помог мстительным аристократам спрятать концы в воду.

Я не буду напоминать читателю сюжетные перипетии этого красивого романа. Более того — не боюсь разоблачить интригу, поскольку у Кристи никогда не важно, кто убил. Можно заглянуть в конец — и ничего не потерять от чтения: важно, как она приведет к финалу. Разбирая красивый шахматный этюд, мы заранее знаем, что «белые начинают и выигрывают»; нам важно, КАК они выигрывают. Не забудем и о том, что в каждой книге — а путешествовала Кристи много и героев своих охотно изымала из привычной обстановки, пользуясь шансом сообщить читателю массу этнографических подробностей, — интрига имеет выраженный местный колорит. В Британии детектив каминный, в Египте — южный, со страстями; в Восточном экспрессе неслучайно все, даже название поезда. Эта история — очень восточноевропейская, и это для нас самое главное. Потому что Агата Кристи уловила самую основу восточноевропейского сознания; и пока ее знаменитый экспресс движется на восток, а потом прочно увязает в снегу (такой эпизод действительно был в 1929 году), европейский роман стремительно эволюционирует в ту же сторону и увязает в принципе коллективной ответственности, который и растворяет в себе детективную интригу. Кто виноват? — Все, а значит, никто. «Все вокруг колхозное, все вокруг мое». В самом деле в России всегда никто ни в чем не виноват: «среда заела», обстоятельства сложились, эпоха подкачала, товар не завезли, связь не работала, погода испортилась. Русский детектив всегда строится по одной и той же схеме: труп — вот он, а убийцы нет в принципе. Само как-то. Так выстроен и наиболее убедительный образчик жанра — «И это все о нем» Виля Липатова. Кто виноват? — Все. Что делать? — Ничего.

Кристи пишет историю о том, как сама схема классического детективного романа размывается восточным менталитетом и вязнет в нем. Как сама концепция истории, какой ее знает Европа, — история личностей, идей, великих дерзаний — увязает в снегах Азии, в нагромождениях масс: герои исчезли, историю делают уже не одиночки, а коллективы. В самом деле идеальное совершенное убийство уже не под силу одиночке — требуется сговор десятка умных и опытных светских людей. Но движение на Восток обозначено и еще в одной важной фабульной особенности: закон, который так привыкли обожествлять на Западе, далеко не тождественен справедливости. Похититель Дейзи Армстронг оказался неуловим и разгуливает на свободе. Кару должен осуществить тот, кто знает истинные обстоятельства дела: ему приходится брать нож самому. Пусть он не нанесет смертельной раны, но по крайности поучаствует в деле. «Убийство в Восточном экспрессе» — история о кровной мести, это тема восточная, азиатская, для Европы довольно экзотическая. Это история о том, что если мы не станем немного Востоком, то элементарно вымрем, несмотря на всю силу и роскошь. Поистине и роман, и фильм 1974 года появились в переломные эпохи, когда Запад внимательно и почти завистливо присматривался к Востоку.

Был в этом романе, однако, и еще один смысл — крайне важный, провиденциальный. В 1933 году Европа стремительно проигрывала фашизму, потому что разрозненные, избалованные дискуссиями интеллектуалы не способны были объединиться. Так вот, роман Кристи — роман о том, как сплоченными усилиями десяток британцев остановил наглое зло, — ненавязчиво, но внятно призывает к объединению, к сплочению против очевидной мерзости. И этот пафос — вроде бы идущий вразрез с хваленым британским индивидуализмом — особо актуален сегодня, потому что терпимость к злу ничем не отличается от прямого сотрудничества с ним.