Статьи из газеты «Известия» - [117]

Впрочем, даже защитники Сталина сегодня не объявляют его «моральным»; у них один аргумент: можно ли было иначе? Альтернатива, рисуемая Ильиным: христианское государство, где закон и свобода наконец не противопоставлены, а взаимообусловлены — в реальности, может, и существует, и Запад продолжает поиски в этом направлении (хотя большинство сограждан уверены в том, что ни закона, ни свободы там нет, а одно лишь желание поживиться нашим сырьем, обвалив попутно народолюбивые режимы Хусейна и Ахмадинежада). Однако в реальности — особенно в нашей — такое государство остается утопией, и строить альтернативу приходится не на религиозных или юридических, а на иных, более сложных и малоисследованных основаниях.

Утопия Ильина — правовая и в этом смысле скорее западная, чем местная. В российских условиях, где закон и благодать традиционно враждуют, а потому почти нет ни закона, ни благодати, есть только один способ государственного строительства, а именно непрерывная постановка все более и более масштабных задач, на органичности и насущности которых сходилось бы большинство. Если этот велосипед не едет, он падает. Черты русского социума — презрение к личной безопасности и выгоде, могучая горизонтальная солидарность, отсутствие интереса к выполнимым задачам и принципиальная установка на невозможное, фатализм, вера в удачу, пренебрежение бытом, радикальность, нелюбовь к начальству (по крайней мере при его жизни), высокая степень самоорганизации в экстремальных обстоятельствах — предполагают именно решение сверхмасштабных задач, и не зря на Западе говорится: «На трудное — наймите китайца, на невозможное — зовите русского». Когда этих задач нет, общество не просто стагнирует, а самоистребляется, вырождается и в конце концов ликвидируется.

Главные русские свершения (Петербург, завоевания Суворова, Толстой, Достоевский, электрификация, индустриализация, Братская ГЭС, Гагарин) осуществляются либо в условиях послереволюционной вольницы, когда высока вертикальная мобильность, либо в оттепели, когда разрешают вздохнуть. Во второй половине 30-х тут не было ничего хорошего — главным образом рушили то, что получилось в 20-е. А потому существуют, по сути, три пути: либо гниение, либо тирания (что, в сущности, синонимы), либо мощный добровольный и всенародный порыв, связанный с решением великой и, как правило, не узкопрагматической задачи.

Пример тому — Братск. Назван он так был в честь бурятов — «братами» называли их казаки, основавшие Братск в 1631 году; но заложенная здесь в первый послесталинский год Братская ГЭС стала символом свободного труда, объединившего всю страну. Таким же символом, как Новосибирский Академгородок, космическая программа и целина. О хозяйственной, экономической и экологической стороне дела можно спорить (и спорят); очевидно лишь, что состояние общества, решавшего эти проблемы, было лучше нынешнего, о чем исправно свидетельствует главный индикатор — культура. Думаю, не возразил бы против этого сам Иван Ильин, доживи он до запуска Братской ГЭС, а не умри в день ее закладки.

Сегодня рассматриваются только два варианта: гниение или тирания. Третий — коллективное и подлинно БРАТСКОЕ усилие — даже не берется в расчет. В этом — и только в этом — заключается главная проблема нынешней России, и грех не вспомнить об этом в столь символический день.

21 декабря 2009 года

Альтигратива

Гороскопы, как известно, пишутся затем, чтобы продавцы сувениров сделали план за счет пластмассовых и стеклянных зверей, астролог Глоба напомнил населению о своих чудесных свойствах, а взрослые, адекватные, иногда даже высокообразованные люди в трепете переодевались в цвета компании «Билайн» и вчитывались в такую, например, хрень: тигр не простой, а металлический. (Как будто металлический страшней простого! Спросите себя: с кем вы охотней оказались бы наедине?) Сулит всем перемену работы, а некоторым — смену партнера. По деньгам тоже будет не очень хорошо (а когда было?). Меня вот, например, угораздило родиться в год Козы. Козе в год Тигра лучше ничего не предпринимать, ее обаяние померкнет, ореол успешности потускнеет (знать бы еще, где взять этот ореол!), и лучше заранее обратиться к церкви или алкоголю. Хорошо будет совершить паломничество на Восток. Все грехи Козы, особенно совершенные в молодости, вернутся к ней бумерангом. Единственный выход — одиноко предаваться любимому делу, если оно есть. Так и вижу себя на паперти возле пагоды Мульмейнской, в Бирме, дальней стороне, с потускневшим обаянием, пьяным вдрабадан, ничего не предпринимающим, одиноко предающимся сочинительству, а грехи моей молодости, слетевшись ко мне бумерангами, тянут меня за штаны с криком «Отец! Отец!». Можно не сойти с ума от такого зрелища, да еще после кризисного года, когда все только и надеялись на две тысячи десятый? Скорей металлический тигр сожрет желтого быка, чем я поверю хоть слову из этой развесистой белиберды.

Японский гороскоп, однако, хорош тем, что в конце декабря неизменно предоставляет потрясенному человечеству повод узнать все об одном из двенадцати дивных зверей. На этот раз — о тигре; что ж, припряжем тигра. Положение его в дикой животной иерархии двойственное, как бы тандемное: все знают, что лев — царь зверей, но никто не знает почему. Восходит это либо к легенде о Китайском Льве — страже закона, либо к египетской богине Баст, изображавшейся в виде львицы. Тигр играет при льве роль не то первого визиря, не то своеобразной оппозиционной альтернативы: он, конечно, далеко не так царствен (хотя ничуть не уступает ни по силе, ни по весу), у него не бывает гривы, он полосат, что его как бы чернит, а главное — он менее благороден и более коварен. Так, по крайней мере, считается, хотя для путника, повстречавшего льва в пустыне или тигра в джунглях, принципиальной разницы нет. Само имя тигра происходит от древнеперсидского tigri — острый, быстрый. В черновиках «Героя нашего времени» Лермонтов сравнивал Печорина именно с тигром, описывая хищника так: «Сильный и гибкий, ласковый или мрачный, великодушный или жестокий, смотря по внушению минуты, всегда готовый на долгую борьбу, иногда обращенный в бегство, но не способный покориться, не скучающий один в пустыне с самим собою, а в обществе себе подобных требующий беспрекословной покорности». Образ, мягко говоря, амбивалентный, что и предопределяет трактовку тигра в мировой словесности. С одной стороны, блейковское: «Тигр, о Тигр, светло горящий в глубине полночной чащи, кем задуман огневой, соразмерный образ твой?» Считается, что у тайновидца Блейка тигр — символ Энергии и Страсти. С другой стороны, Шер-Хан, самый известный тигр в мировой литературе: он лучше, конечно, чем шакал Табаки, как любая сильная гадина лучше слабой, чему в истории мы тьму примеров слышим. Однако верить в принципы Шер-Хана, в тигриные обещания и кодекс тигриной чести так же наивно, как допускать наличие строгой морали у блатных. Добавим сюда, что тигр абсолютно всеяден — когда сильно голоден, а жрать нечего, может есть хоть жухлую траву; тигрица — символ нерассуждающей материнской любви, детеныши живут с ней до двух лет, и нету более страстной и опасной защитницы потомства среди всех матерей животного мира. Даже разъяренная медведица не так ужасна — потому что тигрица быстрее. Силы много, ума не меньше, любит только своих, правил не соблюдает вовсе, обладатель самых длинных клыков среди млекопитающих — неслабое, короче, зрелище; и только одна черта тигра отмечается решительно всеми — склонность его к одиночеству. Потому, вероятно, он и служит альтернативой льву, который, как известно, держится прайда; потому он и не стал царем зверей, что старается держаться от них подальше. И в этой острой, быстрой альтернативе любому сообществу и любой власти мне видится нечто глубоко судьбоносное, а если вдуматься, то и актуальное.