Статьи из газеты «Известия» - [106]

Вот с этой точки зрения я и предлагаю пересмотреть его сегодня. Мы ведь уже знаем, кто убил Ребекку и куда исчезает леди.

14 августа 2009 года

На вулкане

1930 лет назад, 24 августа 79 года нашей эры, около часу дня жители приморского города Помпеи увидели четырнадцатикилометровый столб дыма над Везувием. Спустя несколько минут на город посыпался дождь из мельчайших кусков вулканической пемзы.

В Помпеях жило порядка 20 000 человек. Больше половины населения спаслось — те, кто переждали в домах первый черный дождь и успели уйти до второго, сопровождавшегося волной термических газов температурой около 400 градусов. Некоторых это газовое облако застигло в пути или на берегу моря, перед отплытием. Некоторые спаслись на кораблях, другие ушли из Помпей, погибли в основном те, кто надеялся пересидеть бедствие в надежных укрытиях или крепких домах. Три потока лавы, сошедшие с Везувия через 19 часов после начала землетрясения, погребли под собой Помпеи, Стабии и Геркуланум.

В Помпеях шла жизнь довольно интересная — судить о ней мы можем с высокой степенью достоверности, поскольку под пеплом сохранилось все, включая надписи на стенах, эротические фрески в лупанариях и рецепты прославленного рыбного соуса «гарум», которым Помпеи снабжали всю империю. Гипсом (а теперь силиконом) заполняют пустоты в пепле — и мы видим тела жителей Помпеи, захваченных мгновенной смертью посреди паники или, напротив, в удивительном стоическом спокойствии; видим и знаменитых влюбленных, предавшихся страсти в гибельный миг и слившихся в неразделимом объятии (таких пар, кстати, несколько — одну недавно нашли на берегу Неаполитанского залива). Не сказать, чтобы горожане были вовсе не готовы к бедствию: в 62 году землетрясение — которое считают предвестником пробуждения Везувия — разрушило треть города, но из него никто не ушел. Жители Помпей привыкли жить на вулкане. Для Рима постоянное соседство смерти вообще было нормой — античный человек был куда более подвержен опасностям, чем нынешний, но не только в этом дело; Рим создал культ героической смерти, украшал гибель елико возможно, был невероятно изобретателен по части совмещения смерти и наслаждения, равно воспевал и увековечивал смерть во время боя, любви или оргии. «У греков — жизнь любить и умирать — у римлян», в этих словах Кушнера больше правды, чем в иных инвективах развратному и жестокому Риму. Там, может быть, не очень умели жить, но умирать научились отлично. Помпейская жизнь шла в постоянном соседстве смерти — там помнили о судьбе трех предыдущих поселений, раскинувшихся на том же месте и засыпанных пеплом в свой черед. Их потом откопали, и оказалось, что жизнь в них шла точно такая же — богатая (почвы у подножия Везувия исключительно плодородны, горячие источники позволяют растить тут небывалые сорта винограда и томатов), наглая, развратная, откровенно воровская, в постоянной готовности к гибели. Помпеи были воистину жестоким городом — Веспасиану пришлось специальным указом запретить проведение там гладиаторских боев, потому что одно из побоищ местных фанатов превратилось в многодневную драку и стоило жизни сотням горожан. В Помпеях, судя по настенным надписям, кипела постоянная свара всех со всеми — не только политическая или экономическая, а просто на вулкане всегда жизнь такая темпераментная, что каждый каждого поносит. Не зря на одной из городских стен, густо исписанных хорошо сохранившимся латинским сквернословием, красуется горькая надпись: «О стена, как не рухнешь ты под тяжестью всех этих обвинений!». Но она и от извержения не рухнула — на вулканах строят крепко.

Русскому человеку посещать Помпеи мучительно вдвойне — он многое в них узнает. Перед ним удивительное сочетание праздности (город-то приморский, курортный), торговли, хитрости, стоицизма, социального расслоения и удивительно крепкой взаимопомощи. Вещный мир Помпей рассказал о своих обладателях все: судя по останкам, в надежных богатых домах наравне с господами укрывались и рабы, и бедняки. Погибшие в последний миг стремились прикрыть друг друга телами, молодые тащили стариков, мужчины закрывали собой женщин и детей, — в последний миг помпеяне вели себя образцово, как только и могут вести себя люди, живущие на вулкане; все это не мешало им в обыденной жизни отравлять друг другу существование, активно доносить, а главное — Помпеи поражают пресловутым зазором между богатыми и бедными кварталами: примерно треть города состоит из роскошных вилл, зато по обширным окраинам ютилась такая нищета, что, право, извержение начинает казаться чем-то вроде возмездия за несправедливость. Однако Везувию нет дела ни до каких несправедливостей — он равно засыпает богатых и бедных, подлых и благородных. Помпеяне знали об этом и потому всерьез относились только к смерти, а в жизни позволяли себе любые свинства и не больно-то комплексовали по этому поводу. Некоторые фрески и статуэтки из Помпей настолько бесстыдны, что против их демонстрации возражает сам Ватикан.

Что удивительно — город Помпеи существует и сегодня. Там проживает обслуживающий персонал гигантского музея под открытым небом, там живут археологи, а также смотрящие из числа местных мафиози (знаете слово «каморра»?), активно пытающиеся продавить своих людей в помпейский муниципалитет. Как-никак это самый прибыльный музей на побережье — 2 миллиона посетителей в год; с тех пор, как в Помпеи провели освещение, там можно разгуливать и по ночам, на чем зарабатывают тысячи самодеятельных гидов. В нынешних Помпеях, к ужасу итальянских властей, воруют не меньше, чем две тысячи лет назад, а на стенах пишут даже и больше — многие экспонаты испорчены непоправимо; с продажей неприличных фигурок дело тоже поставлено хорошо. Ничего не поделаешь, на плодородных и смертельно опасных почвах всегда процветает мафия, жестокость, разврат, — но взаимопомощь поставлена в таких сообществах гораздо лучше, чем в регионах безопасных и законопослушных.