Статьи и воспоминания - [37]

При этом не могу удержаться от еще одной параллели между обычаями музыкального и кинематографического мира: мыслимо ли себе представить, что оркестровые партии, впервые данные артистам оркестра, будут исполнены набело перед публикой без предварительных репетиций? Конечно, нет!

А в кино и оркестр, и дирижер, и композитор поставлены в самые жесткие условия: за каждый «вызов» оркестр обязан отрепетировать и тут же записать довольно большую норму музыки, партитуру которой оркестранты только что увидели у себя на пюпитрах. А партитуры часто бывают довольно сложные — такие, для которых в любом другом оркестре, кроме кинематографического, предоставляется больше времени на черновые репетиции. Почему же в кино установлены такие заниженные нормы? Я считаю, что должен быть индивидуальный подход к каждой партитуре в зависимости от ее сложности.

Кроме того, в процессе записи звукооператорам о многом следует позаботиться, многому поучиться. Нельзя, например, одинаково расставлять микрофоны для различных авторов. Звукооператор должен уметь судить о творческих особенностях композитора и ориентироваться в партитуре. А композитор в свою очередь должен разбираться в технике записи, знать предел, до которого можно насыщать пленку. Я до сих пор иногда грешу преувеличенной звучностью, что мешает хорошей записи моей музыки. Не мешало бы музыкантам пройти некоторый «техминимум» по вопросам звукозаписи.

Не знаю, удалось ли мне достаточно убедительно изложить свои соображения о работе композитора в кино. Думаю, что затронутые мною вопросы уже давно нуждаются в деловом разрешении.

«Искусство кино», 1953, № 8

Кино и музыка

— Какое место занимает, по Вашему мнению, кино в жизни современного общества? Сохранит ли оно в связи с возрастающей конкуренцией телевидения свою роль в будущем?

— В силу своей массовости и доступности современное кино — незаменимый проводник высоких идей, неиссякаемый источник информации. В этом — огромное социальное значение кинематографа.

Однако не менее важна и другая сторона — эстетическое воздействие его как вида искусства, призванного воспитывать художественный вкус у массового зрителя.

Что касается «взаимоотношений» кино и телевидения, то думаю, что как теперь, так и в будущем они будут мирно сосуществовать.

Если кино — искусство, которое до известной степени может заменить живое оригинальное зрелище, то телевидение представляется мне в этом смысле компромиссом — удобным, полезным, очень нужным в быту, но — компромиссом.

Не так давно в Лос-Анджелесе мне довелось побывать в ультрасовременном доме моего коллеги музыканта. В какой-то момент, желая предоставить мне минуты отдыха, гостеприимный хозяин уложил меня на некое «устройство», которое могло принимать любое положение, соответствующее наиболее удобной позе, выбранной мной. Устроив меня наилучшим образом, хозяин нажал последнюю кнопку... раздвинулся потолок, и ко мне приблизился... экран телевизора! Таким образом, меня, лежащего в идеальной позе, приобщили к зрелищу!.. Я же хочу приобщаться не к зрелищу как таковому, а через зрелище — к искусству, и приобщаться не между прочим, лежа в чудо-устройстве, а психологически подготовившись к посещению театра, концерта, цирка или того же кинематографа. Только там найдут выход рождаемые зрелищем эмоции!

Я — за телевизор! Но в разумных дозах и в столь же разумных ситуациях.

— Какие фильмы, просмотренные Вами за последнее время, произвели на Вас наиболее сильное впечатление и почему?

— Мне не хотелось бы проводить границы между фильмами «последних лет» и фильмами «прошлого».

В свое время огромное впечатление оставила «Баллада о солдате» Г. Чухрая. Поэтическое отношение авторов фильма к серьезной и даже суровой теме, полная искренних чувств игра актеров — все это не может оставить зрителя равнодушным.

Навсегда запомнились фильмы с Верой Марецкой «Она защищает Родину» и «Член правительства». Эти фильмы воспринимаются через игру Марецкой, ибо главное в них — сила созданных ею женских образов, концентрация сложнейших и высоких чувств.

— Как Вы относитесь к тому, что секс, жестокость и насилие в последнее время занимают большое место в западном кино? Не находите ли Вы, что это отвлекает его от насущных и актуальных проблем современной жизни?

— О порнографии в любых ее проявлениях в зарубежном кино говорить не стоит. Все порнографическое создается людьми с больной психикой и предназначается для таких же больных.

Что же до жестокости, то, показывая ее, всякий художник обязан позаботиться о том, чтобы в конечном итоге это зрелище породило добро.

— Что Вы думаете о возросшем за последнее время интересе к политическому кинематографу? Не считаете ли Вы, что его успехи за рубежом связаны с ростом массового политического движения за мир?

— Мне не очень понятно конкретное определение «политический кинематограф».

На мой взгляд, неполитического кинематографа вообще не может быть. Искусство аполитичное — это попросту неполноценное, плохое искусство. Политика сейчас вторгается во все области жизни, а значит, и искусства. Здесь важно не только «что», но и «как»: хроникально-документальная лента «Владимир Ильич Ленин» — фильм политический, а разве высокохудожественная кинокартина «Ленин в Октябре» — не политический фильм? А та же «Баллада о солдате» или фильмы с Верой Марецкой?..